само мироздание. Мы полностью посвятили себя работе над уникальнейшим артефактом, используя все свои силы и знания, накопленные его опытом и моими изысканиями. Без перерыва, еды и сна мы, словно одержимые, трудились, пока спустя семь дней мир не увидела первая в истории Книга Хаоса.
Полностью отлитая из крисалида, закаленного в пламени редчайших пород деревьев; окуренная до нашего кашля редчайшими и порой опасными травами; окропленная столь многими эликсирами, что мы потеряли их число; передо мной легла такая желанная и такая недостижимая ранее Книга Хаоса.
Оставался лишь последний этап: призвать дух из Хаоса и привязать его к книге с помощью рунической магии и кристаллов. Ну что ж, пора.
Я села напротив столба силы, положив перед собой металлическую книгу. Талахай встал за моей спиной, всем видом своим выражая готовность оказать поддержку, но сейчас он ничем не мог мне помочь. Заклинание Прорыва соткалось в воздухе уже почти привычно после стольких тренировок то с телами клана Эл, то с попыткой прорыва на площади перед торговым центром. Практики у меня было достаточно, чтобы этот этап колдовства прошел, как по учебнику.
Над книгой засверкал радужными гранями малый разрыв ткани мира, через который виднелся клочок земель Хаоса. Эта территория была мне не знакома, поэтому я не знала, что передо мной земли Низших. Но для дела это не имеет никакого значения.
Вторым этапом я стала складывать из рун заклинание Призыва духа. Понадобилось около полутора сотен рун, чтобы оно обрело силу и превратилось в полупрозрачный радужный дым. Этот дым тонкой струйкой просочился сквозь разрыв, приманивая призрака. Мне осталось только ждать того, кто откликнется на зов.
Поначалу ничего не происходило. Я сидела на теплом полу, прислушиваясь к своей магии и ожидая гостя. Но время шло, а дымка уползала все дальше и дальше вглубь неизведанной территории в поисках своей цели. Когда уже казалось, что на зов никто не откликнется, а я напряженно кусала губы, вглядываясь в прореху миров, дым замер и дернулся, будто рука человека от пламени свечи. Нашел? Или нет?
На краткий миг мне показалось, что я вижу поднимающуюся в воздухе пыль земли, но ее будто смело внезапным порывом обжигающего ветра, а после кто-то крепко ухватился за дымную нить призыва. В эту же секунду меня со страшной силой скрутило пополам. Я едва не потеряла контроль над заклинанием, захлебываясь в беззвучном крике боли и… удивления. Не может быть! Этого не может быть!!!
Вложенной в заклинание силы было недостаточно. Чтобы компенсировать потери, моя магия стала широким потоком утекать из тела в матрицу заклятья Зова, а новой силы от Источника было слишком мало. Слишком.
— Здравствуй. — зазвучал у меня в ушах чей-то голос. Я сквозь слезы боли попыталась осмотреться по сторонам в поисках неведомого собеседника, но увидела перед собой только полное беспокойства и страха за меня лицо императора. Значит, со мной говорит тот, кто отозвался на зов.
— Кто ты? — выдавила я. Было полное ощущение того, что мне в горло напихали острых осколков камня.
— Давний знакомый. — ответил голос. Это был мужской голос.
Я хотела сказать, что не знаю его, но смогла выдавить только одно слово:
— Нет.
Не знаю как, но он понял, что я имела ввиду.
— Я тот, кому ведомо все. — тихо произнес он. и большего мне было не нужно. Я поняла, кто он.
— Владыка Познания… — почти с ужасом прошептала я. Тал нахмурился, но прикасаться ко мне пока не стал. За это его потом отдельно поблагодарю, если выживу. Любое вмешательство могло сейчас разрушить остатки моей концентрации на заклятье, что обернулось бы большими проблемами. А выжить будет очень сложно, потому что сковать дух Древнего я даже не представляю как. Оборвать заклятье и попытаться еще раз невозможно. Одна книга — одна попытка. Даже если я смогу минимизировать урон планете от прерывания колдовства, понадобится еще неделя на создание новой книги, и это не считая времени необходимого на мое восстановление. Но одно я знала точно: дух такого уровня спокойно мог проигнорировать мой зов. И оставался только один вопрос: — Зачем?
— Я расскажу, но прежде ты должна сорвать печати. Освободи свою силу, Хранительница.
И как я сразу не додумалась? Спасибо, родной, без тебя, как без мозгов. Да, я была почти в бешенстве, но свой гнев сдержать сумела. Злость очистила разум, затуманенный болью, и я стала срывать печати с себя одну за другой. На этот раз, чтобы поток силы, вливаемой в меня Источником, был равен тому, что высасывало заклинание, пришлось снять ровно сотню печатей. Я отстраненно подумала, что осталась всего одна сотня, когда боль стала стихать, но сорванное горло все равно нещадно першило. Внутри еще горели огнем духовные каналы, через которые проходил ток магии, но постепенно они стали привыкать к новой мощи. Как и в прошлый раз, для этого потребовалось масштабное колдовство, но риск… Зачем Владыка Познания явился? Что ему нужно? Морально я была уже готова ко всему, но только не к тому, что услышала.
— Долгое время я наблюдал за тобой, Эсфирь. — начал дух, увидев, что магический фон заклинания пришел в норму и вероятность подрыва меня и пары-тройки планетных систем сошла к минимуму. — Последнее время ты была сокрыта от моих глаз, и я заинтересовался.
Учитывая, что Владыки Познания в прямом смысле умирают от скуки, услышать подобное было в лучшем случае странно. Но говорить мне все еще было сложно, и я не стала перебивать едкими репликами речь Древнего.
— Теперь я вижу, какое место ты смогла создать. От Хранительницы меньшего я и не ожидал. Твое мастерство впечатляет, Эсфирь. Сквозь эти руны даже мой взор не смог проникнуть, а ведь я вездесущ.
Еще бы. Вообще-то эти руны были рассчитаны именно на таких шнырей, как ты. Все вам покажи. Ишь какие. И да, от боли мой характер резко портится. Тут я мало чем отличаюсь от смертных, увы.
— Зачем? — прохрипела я, отбрасывая с лица прилипшую от пота прядь волос. По телу начали пробегать языки призрачного голубого пламени, но я не обращала на них внимания. Дух Древнего имел свое влияние на заклинание Зова, так что такой побочный эффект был вполне ожидаем. Мне дискомфорта это пламя не причиняло, но вот попытавшийся притронуться к моему плечу Тал был вынужден отдернуть руку, обжегшись.
— Мне ведом мир. Мне ведомы и замыслы, и планы. И мне известно, что затеваешь ты. Хранительница, большое дело ты измыслила. Оно решит судьбу миров, но ты напрасно все решила
