а люди… что люди.
Для выяснения наиболее быстрого и эффективного способа лечить боевые ранения людей мы взрывали гранатами, расстреливали, сжигали из огнеметов… Боль и страдания бревен стоят открытий, которые мы сделали. Они стоят жизней и здоровья тех, кого мы сможем спасти и уже спасаем, настоящих людей.
Да, были и эксперименты просто для любопытства. У подопытных вырезали из живого тела отдельные органы; отрезали руки и ноги и пришивали назад, меняя местами правые и левые конечности; вливали в человеческое тело кровь лошадей или обезьян; ставили под мощнейшее рентгеновское излучение; оставляли без еды или без воды; ошпаривали различные части тела кипятком; тестировали на чувствительность к электротока; заполняли легкие человека большим количеством дыма или газа, вводили в желудок живого человека гниющие куски ткани. Но я бы не назвал и это грязной страницей нашей работы. Из подобных «бесполезных» экспериментов получался и практический результат. Например, так появилось заключение о том, что человек на 78% состоит из воды».
– Вы знали об этом, полковник? – вновь оторвавшись от чтения, спросил доктор.
Поярков отрицательно покачал головой. Во время чтения доктор оживлялся. Ему, безусловно, доставляло неизмеримое удовольствие погружаться в «то» прошлое.
– «Чтобы это понять, ученые сначала взвесили пленника, а затем поместили его в жарко натопленную комнату с минимальной влажностью. Человек обильно потел, но ему не давали воды. В итоге он полностью высыхал. Затем тело взвешивали, при этом оказывалось, что весит оно около 22% от первоначальной массы.
На моей памяти было два случая побега. Один раз – эксперимент, проводившийся на 40 подопытных, завершился не так, как мы планировали. Это было на Аньда, людей приготовили к заражению чумой, привязали к столбам. Одному из китайцев удалось каким-то образом ослабить путы и спрыгнуть со столба. Он не убежал, а сразу же распутал ближайшего товарища. Затем они бросились освобождать остальных. Только после того, как все 40 человек были распутаны, все бросились врассыпную. Если бы хотя бы один подопытный убежал, то сверхсекретная программа оказалась бы под угрозой. Не растерялся один из охранников. Он сел в машину, помчался наперерез бежавшим и стал их давить. Полигон Аньда представлял собой огромное поле, где на протяжении 10 километров не было ни одного деревца. Поэтому большинство заключенных было раздавлено, а кое-кого даже удалось взять живыми.
Второй случай – русский. Когда думаю об этом теперь, становится ясно, что голос русского был криком души, у которой отняли свободу… Но тогда я не мог правильно понять его гнев. Бревен мы людьми не считали. Так как же можно было спокойно отнестись к тому, что они взбунтовались? Однако протест этого русского, то, как он до последнего вздоха стоял широко расправив плечи, произвело на меня сильное впечатление. Мы заставили его замолчать пулей, но он, безоружный и лишенный свободы, несомненно, был сильнее нас. И тогда мы все в душе почувствовали: правда не на нашей стороне. Когда я вспоминаю теперь его, я не могу спать по ночам».
– Как звали того русского? – перебил Поярков доктора.
Доктор с неудовольствием поднял глаза.
– Увы, полковник, не знаю.
Поярков наблюдал во время чтения за Лизой. На его глазах она позеленела от ужаса.
– «Нет. Доктор, лукавишь. Лиза не агент», – подумал Поярков.
– «Группа Исии подготовила большое количество материалов: около восьми тысяч слайдов, на которых запечатлены животные и люди, подвергшиеся бактериологическим экспериментам. Бесценный материал. Некоторую часть я привез с собой…»
– На этом записи заканчиваются, – сказал доктор. – Не успел дописать, прервали. Но вот, что я вам скажу, полковник. Я разделяю вашу уверенность в гибели Германии. Видите, я с вами абсолютно искренен. Я тоже считаю, что нападение на СССР – начало конца Великого Рейха. Поэтому свое будущее я не связываю с «безумным ефрейтором». Знаете, американцы еще не начали свою программу развития биологического оружия. Но обязательно начнут. И результаты наших «полевых опытов» окажутся, как нельзя кстати. Будущее за такими видами оружия, Танками и пулеметами в будущем можно только демонстрации разгонять. Подтвердите мои слова, полковник, – доктор с усмешкой посмотрел на Пояркова.
– «Умен, старый черт», – подумал Поярков. На вопрос доктор промолчал.
– Не хотите признаваться в том, откуда вы. Хорошо. Госдепартамент и Пентагон скоро поймет, как важно для безопасности государства владеть такими разработками. И ценность этого будет значительно выше того, чего можно достичь, осудив нас за военные преступления. Я думаю, что в связи с чрезвычайной важностью информации о бактериологическом оружии, которую мы предоставим, правительство США решит не обвинять в военных преступлениях ни одного сотрудника отряда по подготовке бактериологической войны.
Пояркова передернуло. Прав был доктор. Прав абсолютно. В послевоенное время в ответ на запрос советской стороны о выдаче и наказанию членов отряда в Москву было передано заключение американцев о том, что «местопребывание руководства “отряда 731”, в том числе Исии, неизвестно и обвинять отряд в военных преступлениях нет оснований. В то время, как Исия находился на территории США и работал в лабораториях Пентагона.
После рассказа доктора Лиза стояла ни жива, ни мертва. По ее щекам растеклась мертвенная бледность. Казалось, она даже не дышала. Губы побелели, а глаза расширились от непонимания и ужаса.
– Я предлагаю сотрудничать, полковник. Решайте, я достаточно сказал.
Несколько секунд в кабине царило молчание. Наконец, его прервал Поярков.
– Я внимательно выслушал вас. На эту операцию я взял, а точнее, отправил лучшего друга. Отправил с четким пониманием, что ему отсюда не вернуться. В этом, как вы видите, мы с вами не отличаемся. Но я сожалею об этом, а вы – нет. В этом мы с вами различаемся.
Вас поражает русская безрассудность во время войны. Немцы предпочитают объяснять это не русским бесстрашием, а дикостью нашего народа. Действительно, примеров русского героизма, отчаянного подвига множество. Порой безрезультатного, и, кажется, бессмысленного. Но это только на первый взгляд. Почему русские – бесстрашные? И только ли русские могут совершать подобные действия? В истории народов: немцев, японцев, итальянцев и других тоже есть примеры мужества и отчаянного сопротивления. Почему же именно русские подвиги не дают покоя? Почему они выделяются на фоне остальных?
Причина в русской смекалке. Да, именно так. Русский не просто безрассудно, отчаянно дерется. Он зачастую делает это изощренно, со вкусом. А связано это с общим укладом жизни русского на протяжении уже нескольких веков. Понимаете, доктор, обычная жизнь русского давно является не жизнью, а выживанием. Причем выживанием в абсурдных и не совместимых с жизнью условиях. Это не временная приходящая, это константа. Тут без смекалки никуда!
И к смерти
