ее честь Шарлотта смягчилась, стражники притихли, а в участке наконец появился Нил Янг. Разогнал подчиненных по рабочим местам, отругал побежденных за «глупые игры» на службе и попросил решать свои любовные проблемы в другом месте. К немалому удивлению Льюиса, они с Рейвеном не сцепились, а разошлись мирно, да и Шарлотта быстро свернула свое представление: хоть Нил Янг еще не стал Прекрасным Принцем, она его побаивалась.
Льюис отчитал ее за безумную авантюру, но счастливая Шарлотта не вняла его словам.
— А если бы он тебя действительно убил? Как тебе вообще пришло в голову лезть к нему?
— Со мной был Рейвен, с ним мне ничего не страшно. И я узнала кое-что очень интересное. Пожалуй, хорошо, что мы решили не убивать Нила Янга. Он не настолько плох, как я думала. Со мной он был вежлив. Правда, посоветовал в следующий раз топиться в реке, — Шарлотта фыркнула, — а не устраивать сцены в его участке, отвлекая стражников от работы.
— И что же ты узнала о нем?
— А это лучше расскажет Рейвен. Я его вечером к тебе пришлю. Сейчас он мне нужен самой. Подождешь немножко?
Шарлотта умоляюще сложила ладони, и Льюис сдался.
— Ладно. Но больше никаких глупостей, ясно?
— Ясно, повелитель.
— Где Рейвен сейчас?
— Полетел воровать для меня розы из сада наместника. Сказал, они просто восхитительно пахнут и мне обязательно понравятся.
Льюис застонал.
— Вы издеваетесь надо мной, что ли? Никакого воровства в городе! Немедленно лети к нему и останови!
— Уже умчалась! — Шарлотта весело рассмеялась и убежала.
Ее и Рейвена потом видели целующимися на нескольких городских крышах среди бела дня. История со стражниками тоже стала всеобщим достоянием. Через день весь город знал, что первая красавица города не сгинула, а живет себе припеваючи при дворе Великого Ворона, продолжая очаровывать мужчин и сводить их с ума.
Именно после примирения Шарлотта рассказала Рейвену о плане избавления от Нила Янга, а тот примчался к Льюису, взбудораженный этой новостью.
— Почему я об этом не знал?
— Потому что твоя помощь не была мне нужна.
— Но я должен был знать! Ты снова мне не доверяешь? С каких пор Бломфилд стал твоей правой рукой?
— Займись лучше своими бойцами, — раздраженно ответил Льюис, — ты совсем их распустил, а сам шляешься непонятно где. Бломфилд — инструмент для решения проблемы, только и всего. Охоту на Принца мы объявлять не будем, но от Нила Янга нужно избавиться. Радуйся, этот предатель скоро покинет город. Возможно, навсегда. За год он может забыть обо всем, тем более что проклятье сотрет Воронов из его памяти. Хм, забавно, а я ведь не подумал об этом. Он забудет о стремлении стать Прекрасным Принцем, и назад его поведет только должность начальника стражи. Если лишить его службы и дать перспективы в Гринфолле, он точно не вернется. Интересно, хватит ли у Бломфилда связей для этого?
— Он забудет меня? — странным тоном переспросил Рейвен. — Совсем?
— Совсем, — рассеянно подтвердил Льюис, — и больше не будет всаживать в тебя метательные ножи. Проблема решена.
— Но я не хочу так! Нил не виноват, я сам его бил, счеты между нами закрыты! Он больше не злится на меня за нападения, а я его простил за ножи! Он и так не станет Принцем, я напугал его! Сказал, что прокляну, Нил не хочет быть Вороном, так что останется просто начальником стражи!
— Что? С этого момента поподробнее.
Рейвен вздохнул и признался в своей затее. Оказывается, он убедил Нила Янга, что тот будет проклят, как Бломфилд и Браун, если не откажется стать Прекрасным Принцем. Никакого конкретного ответа на это он не услышал, но отчего-то решил, что у него все прекрасно получилось.
Льюис прикрыл лицо рукой.
— Вы с Шарлоттой — два сапога пара. Что она устраивает безумные выходки, что ты! А теперь подумай головой: что мешает Нилу Янгу просто солгать о том, что он отступился? Он же предатель, для него это естественно. Когда он станет Прекрасным Принцем мы ничего ему уже не сделаем. И только попробуй его проклясть на самом деле! Магии лишу на год! С меня хватило Бломфилда и Брауна, если еще и этот несносный тип здесь объявится, я сам повешусь, не дожидаясь отрубания головы!
Рейвен нервно дергал себя за косу и кусал губы.
— Повелитель, ты кое-чего не знаешь. Я ошибался. Нил Янг — не предатель. Он мой единственный друг.
— Что?
Рейвен глубоко вздохнул, и слова из его уст полились потоком. Льюис молча слушал, с тоской понимая, что все стало еще сложнее. Рейвен мастерски умел ухудшать любое положение и выкапывать глубокие ямы на самой ровной дороге. Он создавал проблемы Льюису так, словно это было смыслом его жизни.
При этом он опять был ни в чем не виноват.
— Я понимаю, что ты прав, повелитель, и это спасет Нилу жизнь, — отчаянно говорил он, — я знаю это! Но я не хочу, чтобы он уезжал. Мне впервые стало легко дышать, я отпустил ненависть к нему, и мы больше не враждуем. Он ведет себя так, словно мы снова друзья. Я помню тетю Кэтрин и дядю Арнольда. Они были хорошими людьми и не видели разницы между мной и Нилом, как не видели ее мои родители. Взять их в заложники, чтобы выманить его из города? Запугивать и вредить им, чтобы не смел возвращаться? Это сработает. Это ловкий ход. Но мне мерзко от него. Я вспоминаю Элдрика и тот день, когда меня поймали. Нил сказал, что предупредил бы меня о засаде Рыцарей, если бы знал, и я ему верю. И очень хочу предупредить его, потому что промолчать о таком — это подлость и предательство. Тебе придется приказать мне молчать, а лучше запереть, иначе я сорвусь. Это произошло со мной, и я никому такого не желаю, особенно ему! Ты прав, твоя воля — закон, я все сделаю, что прикажешь, но… Может быть есть другой выход?
Льюис смотрел на него и с горькой иронией понимал, что старания по перевоспитанию Рейвена дали свои плоды: тот перестал относиться к людям, как к еде, научился ставить границы морали и не преступать их, начал искать более человечные решения, отличая их от бесчеловечных. Как раз вовремя, потому что сам Льюис, похоже, начал терять этот навык.
Нил Янг не был плохим человеком. Но и с плохим так поступать было бы нельзя. Его родители должны были пострадать ни за что, просто потому, что иначе чем насилием, Льюис эту проблему решить не мог.
