Вот и сейчас Виктор Николаевич сам набрал номер кабинета Четвертого и сказал условную фразу:
— Когда приходит восход? — проговорил в ответ Четвертый, потом добавил. — Слушаю вас, Третий! На связи Четвертый!
— Это я вас слушаю, дорогой! — вкрадчиво проговорил Виктор Николаевич. — Помнится, вы упоминали о ваших проблемах. Они как, исчерпаны? Кстати, не расскажете, в чем они?
— С базы двадцать два — сорок пять бежали.
— Когда? — спокойно спросил Севастьянов.
— Ночью.
— Браво! И до сих пор их не обезвредили, — то ли спрашивая, то ли утверждая, сказал он.
— Тридцатый окружен спецгруппой, Одиннадцатый под наркозом в госпитале.
— А американец утонул в арыке — оборвал его Виктор Николаевич. — Короче! Поднимайте все резервы региона и… к Москве! По схеме «ноль один-ноль»! Базу срочно эвакуировать по схеме, заложенной в вашей программе, у вас будет…
— Дайте мне четыре часа! — подхватил Четвертый.
— В таком случае — час! После чего она должна быть ликвидирована! И запомните оружие! Ор-ужи-е! Вот что нужно будет в Москве в самое ближайшее время! Вам ясно?
— Тогда все! — Виктор Николаевич положил трубку и задумчиво покачал головой. «Неужели не сможет добраться?» — подумал он.
Как ни странно, его мысли были заняты тоже Савелием Говорковым он, именно он, являлся главным винтиком, без которого может не заработать механизм, сконструированный старым генералом Рассказовым.
Икс-два
Некоторое время Четвертый смотрел на трубку телефона, словно хотел что-то понять в коротких ее гудках, потом тяжело вздохнул и положил трубку на аппарат.
— Черт побори! Этот Психолог обо всем стучит ему! Даже об американце уже известно! — он был уверен, что именно Психолог сообщает о происходящем на базе. Ему и в голову не могло прийти, что все четко запланировано одной головой, о которой ни он, ни Психолог даже и не подозревали.
Четвертый сейчас очень сильно рисковал: каждая секунда промедления, если кому-то из бежавших удалось сообщить об этой базе, могла стоить жизни работникам базы, в то числе и его собственной.
Должен, черт возьми, должен быть какой-то выход! В этот момент вошел Психолог, который, а Четвертый был уверен в этом, наверняка знал о звонке Третьего.
— Вы как нельзя кстати, — заметил Четвертый. — Только что, как вам вероятно, известно, звонил Третий! — Четвертый вдруг понял, как он может выиграть еще один час, который ему сейчас был, очень необходим.
— Третий дал нам час, чтобы ликвидировать бежавших.
— Вам, Четвертый, вам! — возразил тот.
— Нет, дорогой, НАМ! — ехидно усмехнулся Четвертый. — Или вы, любезный, не сообщили мне о своих догадках по поводу странных числовых совпадений только после их побега!
— И вы, конечно же, можете подтвердить свои слова доказательствами, что об этом мною сказано не до, а после побега?! — спокойно сказал Психолог.
— Разумеется, дорогой — улыбнулся тот. — Все разговоры, которые я веду с кем бы то ни было, записываются на видеокассету и там отмечается год, час и даже минуты, когда ведется разговор, — он проговорил это таким назидательным тоном, словно разговаривал с нерадивым, но самым любимым учеником.
— В таком случае, у НАС есть час, — спокойно согласился тот, понимая, что при данных козырях Четвертого им лучше быть в одной упряжке. Он чуть помедлил, потом решительно взмахнул рукой и повернулся к компьютеру. — Дарю, дорогой! — бросил он таким же тоном, как и Четвертый, затем быстро набрал нужный файл.
На экране дисплея возникла фотография, на которой были изображены двое молодых парней. Узнать их было нетрудно, несмотря на то что фотографии были сделаны много лет назад. В курсантской форме Воронов обнимал совсем еще пацана — Савелия Говоркова.
Четвертый бросил пронзительный взгляд на Психолога и недовольно буркнул:
— Мог бы и раньше об этом.
— У вас эта информация была все время! — парировал тот.
Четвертый не стал спорить и сразу же включил селекторную связь:
— Мой транспорт, живо! — приказал он, потом вытащил из стола свой любимый «магнум» девятого калибра, проверил барабан и сунул его в кобуру под мышку. — Вот что, дорогой, если от меня не получите сообщение в течение часа, то начинайте эвакуацию базы по схеме, заложенной в компьютере. Ровно час!
— Хорошо, Четвертый, желаю удачи! Сегодня она вам будет нужна, как никогда ранее.
Четвертый подозрительно посмотрел на Психолога, хотел что-то спросить, но только махнул рукой и быстро вышел из кабинета через потайную дверь в стене.
Савелий стоял на подоконнике на высоте трех метров. Снаружи в окне он видел прямо перед собой одного из боевиков с автоматом в руках.
В проломе сбитых грузовиком ворот, с опаской поглядывая по сторонам, появилось пятеро боевиков. Их возглавлял Икс-два. Словно предчувствуя что-то, он быстро забежал за железную колонну и оттуда скомандовал:
— Вперед! Тридцатого оставить в живых: я сам устрою ему «пляску смерти».
С такого расстояния Савелий, конечно, не понял его слов, однако улыбнулся его предусмотрительности, заметив, как тот спрятался. Он нажал на кнопку пуска, и цепь электротали, лязгая по металлу, начала опускать ведро с бензином прямо на мотор, обдуваемый кислородом.
— Кто включил? — крикнул один из боевиков, испуганно оглядываясь по сторонам.
— Погрейтесь, ребята! — усмехнулся Савелий, отбрасывая в сторону пульт управления, когда ведро достигло двигателя и опрокинулось на него.
Яркая вспышка озарила гараж. Огонь перекинулся на разлитый по бетонному полу бензин и устремился в сторону боевиков и к баллонам.
Боевики в ужасе бросились к спасительному выходу, но до него было слишком далеко.
Савелий довольным взглядом обвел гараж, резким ударом выбил раму окна и выпрыгнул из него.
Он уже не мог видеть того, как огонь догнал улепетывающих боевиков и охватил их своим смертельным пламенем, а через какие-то секунды взорвались и баллоны. Эти взрывы заглушили крики ужаса и боли охваченных пламенем боевиков.
Когда огненный смерч пронесся мимо, из-за колонны вышел Икс-два с дымящейся в нескольких местах одеждой. Хлопая себя по бокам, он устремился к выходу, но в этот момент взорвался бензобак машины, и его тоже накрыло огнем.
Кувыркнувшись после приземления, Савелий устало поднялся на ноги и хотел дотянуться до автомата, который он выронил во время прыжка, но неожиданно над ним раздался странно знакомый голос:
