Книга Полихромный ноктюрн - Ислав Доре

Распрощавшись со своеобразным бродягой, он продолжил свой путь в одну сторону, а мы в другую. Дорога нас ждала ухабистая, чем-то похожая на побеспокоенное волнами море. Правда, колёса кареты проваливались меньше и реже ожидаемого. Как если бы её удерживали невидимые ладони. Далее заехали на хребет, его колея не внушала доверия. То и дело из-под копыт наших верных скакунов отлетали грязные камни и каменистая грязь. Скатывались по щербатым отвесам и скалистым уступам по правую руку, стучали барабаном, поднимающим дух воинов перед сражением. Я уверен, будь с нами бард, он попытался бы повторить эти звуки. Несмотря на всю крутость избранного маршрута, ни на миг не сомневался в возничем. Форц знал что делает.

До глаз вдруг добралась усталость, странно чувствовать на них песок, которого нет. Давая им отдых, смотрел в небесную даль. Оттуда исходило едва уловимое холодное безразличие. Тёмные воды нисколько не беспокоила участь бродящих по миру существ. Я никогда не был сторонником учинения Примуулгус, чьи служители рассказывают своей пастве о вечном присутствии Все-Создателя, Зодчего, присматривающего за своими творениями. Определённо, ходить по Тропах в ожиданиях невообразимого змеиного моста — не моё. Но однажды мной было обнаружено нечто интригующее, что обретает в простых умах форму подтверждения их слов. Как-то раз вышел из Академии после долгой работы без отдыха, искал справочный материал по Рефлектам, почему-то тянуло к ним. Выбрался на свежий воздух, остановился у входа и снял шляпу. Так легко стало, ветер обдувал волосы. Полностью был сосредоточен на прикосновениях стихии. Пока не устремил взор прямо внутрь, наблюдал за собственными ощущениями. Тогда и мелькнул необычный перепад. Спокойствие сменилось необъяснимой тревогой. Нет, это не было опьянением, а будто бы нечто смотрело из далёких глубин безграничного. Я бы сравнил это чувство с тем, что испытывает зверёк, заметивший притаившегося хищника; не обязательно венца пищевой цепи, а всего лишь стоящего на одно звено выше. Однако повторить не получалось. Сколько бы ни пытался — ничего. Вероятно, усты, дьяконы и прочие знают об этом и используют в своих фанатичных целях.

Слева от нашего экипажа росло одинокое многолетнее древо, возле него несколько повозок. Беженцы Денрифа спасались от огней войны, разыскивали для себя подходящие места для новой жизни. Таких беглецов сейчас много. Скорее всего, эта группа устроила привал перед уходом в Межуток, чтобы далее спрятаться во владениях Графа Фалконет — Конхирсте. Граница как-никак. Беженцев там примут, защитят. Граф жесток лишь к тем, кто нарушает закон; и к тем, кто пришёл на его земли с оружием. Нет, это не значит, что министерцы могут намерено разоружиться и свободно пройти до самого замка, не встретив никакого сопротивления. Вовсе нет.

Несколько мужчин неподвижно сидели, остальные спали вокруг костерка. Над ними кружили птицы. Две вороны гоняли пучеглазого козодоя. Козодои, про них говорят: они караулят людей, находящихся при смерти, жаждут полакомиться их душой. Слухами полнился мир. Если хотя бы половина из них — правда, то из дома нельзя выходить без чеснока, соли и оружия.

Миновав лагерь, на крыше кабины заскрежетало. Те вороны, видимо, одолели козодоя и решили отдохнуть, прокататься. Падальщики вели себя совсем не как примерные попутчики, а скорее как надоедливые думы, мешающие сну. В момент тишины в моей костяной шкатулке с медузой обитало два желания. Первое — перечитать некоторые моменты из «Путник глубин»; второе — достать чёрный конверт и ещё раз попытаться расшифровать изображённые символы. Они как два портовых мужика боролись на руках. К удивлению, второе желание победило. Хоть я и несознательно, но ставил на первое.

Развернув пергамент, от которого всё ещё пахло пламенем, приступил к внимательному рассматриванию каждой строки. Начальный символ представлял собой геометрическую фигуру с равными противолежащими и попарно параллельными сторонами, что не были прямыми линиями, а скорее — волнообразными. Они сходились в четырёх точках, образовывали семь вершин. Чернила явно обладали странными свойствами. Цвет менялся в зависимости от того, каким глазом смотреть. Когда закрывал левый — они виделись голубовато-белыми, а когда правый — окрашивались в серо-чёрный. Предположительно этот символ мог означать «четыре потока»; или же «четыре стороны света». Далее шло пятно, с каждой секундой всё отчётливее проявлялся контур, похожий на сложенные ладони молящего о чём-то человека. Мне даже, вспомнился тот гомункул, тот ползун. Потом изображалось две пары сфер. Будто смотрят друг на друга. Из центров первой пары исходили выросты, а из противоположенной — короткие чёрточки. Никогда ранее не видел штрихов, вызывающих озноб. Следующий символ не поддавался никакому описанию и при этом источал тёплое почтение.

Концентрация покидала меня, размывалась сновидением. Усталость начинала затуманивать разум, поэтому решил отложить пергамент, но невольно перешёл к очередному символу, напоминающему горный хребет, на который смотрят как бы стоя за ограждением. Тут с моего языка соскочил набор звуков: Рэ-вин-ди-трэ. Проговорив его вслух, вдруг услышал щелчок, какой звучит при открытии замка. Неужели окно открылось…?

Ткань жилета зашевелилась. Осторожно сунул руку в карман, достал тот свисток. Нет, он не отрастил себе ноги, не начал безудержно плясать. В нём что-то изменилось. «Зубастая пуля» злобно заскрипела, а пространство вокруг, поддавшись панике, задрожало. После чего поспешил прибегнуть к одному приёму, применяемому в любой непонятной ситуации. Протерев глаза и несколько раз с усилием моргнув, обнаружил: всё вернулось в обычное состояние. Сработало, но необходимо помнить о своевременности, ведь этот трюк может быть губительным при встрече с настоящими кровожадными созданиями.

Затишье. Вопреки моим ожиданиям оно разбилось возвращением застенных голосов.

— Мальчик мой, послушай. Скоро меня увезут далеко, мы больше не увидимся. Поэтому помни, не делай ничего из того, к чему они будут принуждать тебя. Изворачивайся, находи способы увильнуть. Ни в коем случае не прикасайся к красной жидкости. Её создали алхимики Астрологов, чтобы подчинить твою душу своей воле. Она им очень нужна. Поэтому не позволь им завладеть ею. Иначе, чувствую, случиться что-то очень страшное. Слушай своего гостя. Набав Днах…нет — Донный бог защитить тебя, сдержит разлагающий шепот.

— Куда ты? Зачем тебя увозят? — растерянно вопросил мальчик.

— Вот твоя любимая книга. Береги её. Быть может, ты когда-нибудь встретишься с её героем, или же сам станешь им…

— Я бы не строил иллюзий, — прозвучал третий голос. — Герои хороши только на страницах и в рассказах деревенщин. И я говорю не о жителях крестьянских селений, а о людях невежественных, погружённых