Вождь сделал шаг вперед, и мертвяк, грозно рыча, обернулся к нему.
Вождь узнал своего сотника Иркумара и взмахнул топором. Голова зомби слетела с плеч и покатилась по полу. Сделав еще шаг, вождь добил несчастную женщину. По странной ужасной случайности это был дом Иркумара, и убитый сотник жрал свою семью. Тут же лежали полуобглоданные дети. Вождь в ярости зарубил еще двоих зомби, превратив их тела в фарш. Он стоял среди окровавленных останков и почти сумасшедшим взглядом смотрел по сторонам. На шум шагов резко обернулся, перехватив топор для удара, но, увидев шамана, опустил топор.
— Ты это видел? — безжизненным голосом спросил он и горестно покачал головой. — Иркумар. Это Иркумар, и он пришел жрать свою семью. Кто это сделал? Я найду его и заставлю жрать себя по частям.
Шаман молча вышел из дома. Он также был подавлен увиденным.
Поселок не спал и гудел, как огромный улей. Люди собрались у общинного костра. Туда пришли вождь и шаман. Вождь поглядел на собравшихся, увидел среди них сотника Ирмарза.
— Ты почему здесь, а не на перешейке? — спросил он.
— Прибежал стражник из ночной смены и сказал, что на поселок напали мертвецы, — оправдываясь, проговорил сотник. — Я взял половину воинов и прибыл сюда.
Иркезмур подошел к сотнику и, глядя сверху вниз ему в глаза, внешне спокойно спросил:
— И как? Ты нашел мертвецов?
Сотник отступил:
— Нет, вождь, мы их не видели…
— Конечно, не видели, ведь вы защищали свои дома, — издевательским тоном проговорил Иркезмур. Он быстро взмахнул топором и разрубил воина на две части.
Тот словно сноп упал ему под ноги. Толпа охнула и подалась назад.
— Кто остался командовать на перешейке? — совершенно спокойно спросил Иркезмур.
— Десятник Иркенар, — раздался голос из толпы.
— Возвращайтесь и передайте десятнику, что он теперь сотник. И без моего личного приказа перешеек не покидайте.
Воины, устрашенные расправой над их командиром, поспешили уйти.
Шаман Иркемрар не вмешивался. Оставив вождя, устало вошел в дом. Там он застал плачущую жену, окруженную тремя их дочерьми. Увидев мужа живого и невредимого, она упала к его ногам и заревела еще громче. Его ноги обняли и плачущие дочери.
Постояв и нежно погладив их по голове, шаман распорядился:
— Хватит лить слезы. Я жив. Соберите что-нибудь на стол и позовите моих братьев.
Артем сидел за столом, сделанным из бревна. Его угощали жареными утками и ухой.
— Извини, Артам, хлеба у нас давно нет, — смущенно проговорил Перхар, вождь пернов, одного из загнанных на эти кручи племен. — Вот только дичь да рыба. Еще соль, что добываем в пещерах. Обменять ее или продавать не можем, — вздохнул он. — Эти иркезы окружили нас со всех сторон.
Артем кивнул, показывая, что понимает их ситуацию.
— Вы можете спуститься к болотам. Там иркезы уже не властвуют. От моих мертвецов отгородились рвом и волчьими ямами. У них остались огороды, дома и небольшие посевы овса. Животных нет. Мои поели их. Зато можете продать соль зибрам и купить хлеб у них.
— Это хорошо, но что, если эти твари решат прийти обратно на свои места?
— Какие твари? — Артем отложил грудку утки в сторону и посмотрел на Перхара.
— Иркезы, демоны их забери. Это не люди, это твари…
— Я знаю, что они сделали с вашими вождями, женами и детьми, — остановил его Артем.
— Но они не придут, времени не хватит. Через два дня начнется атака на их поселок. Воины союза нападут с востока, мои мертвецы задержат половину воинов у перешейка, а вы переправитесь через озеро в поселок и нападете на них со спины. Только не надо сражаться с детьми и бабами. Возьмете их в свои племена. Оставьте живыми с сотню мужчин иркезов и тоже присоедините их к племенам. Если сохраните их роды, то будете иметь верных воинов.
Вождь пернов нахмурился.
— Да, мне об этом говорил вождь ситхов, мудрый Ситхар. Я не против… Только как удержать воинов? Они обозлены.
— Если они не хотят стать позором союза, то пусть воздержатся от мести бабам. В противном случаи мы вас будем считать не мужчинами, а бабами. Запомни это, Перхар. Уважение завоевать трудно, а потерять его можно в один день. Ты или вождь, или тряпка.
— Обидные слова ты говоришь, Артам…
— Я не жених, а ты не невеста, чтобы я тебя хвалил. Мужчине, Перхар, льстить не надо. Управляй племенем твердой рукой, по справедливости, и тебя будут уважать.
Артем не играл в хорошего вождя с этими людьми. Он давал им шанс выжить. Пройдет еще пара лет, и они все вымрут или погибнут от рук иркезов. Это хорошо понимали вожди трех племен, запертых на выросших между двумя озерами крутых кручах, которые местные звали горами. Тут держали оборону перны, ситхи и румы. Вернее, остатки этих племен. Если собрать вместе их мужчин, то полторы сотни можно было набрать вместе с подростками, которые только-только вступили в возраст мужчины, и стариками.
Знакомство с племенами Артем начал с ситхов. Полетав над высокими кручами, он выяснил, что участок круч, примыкающий к болоту, охраняло племя ситхов. Поэтому он взял маленькую лодку-плоскодонку и приплыл по болоту к высокому обрыву. Его облюбовали мелки птахи, нарывшие в глине свои гнезда. Они стайками кружили над берегом.
— Эй! — закричал он. — Ситхи! Отзовитесь!
Ответом ему была тишина.
— Я знаю, вы там. Ситмар, Сихтар… Отзовитесь…
Через несколько минут из кустов наверху обрыва показалась голова. Мужчина удивленно уставился на Артема.
— Кто меня звал? — недоуменно спросил он.
— Я тебя звал. Ты видишь тут кого-то еще? — засмеялся Артем.
— А ты кто? — спросила голова. — И откуда знаешь наши имена?
— Я твой свояк, Ситмар, — пошутил Артем. — Но, увидев, как вытянулось лицо дикаря, быстро произнес: — Шучу я. Я волшебник и многое знаю. Знаю, например, что у тебя болеет дочь, я могу помочь ей.
— Шаман, что ли? — недоверчиво спросил дикарь.
— Навроде того. Маг из мертвого города.
— Там живых нет, а ты вроде живой, — внимательно оглядывая его, проговорил дикарь.
— Один живой там есть, — весело улыбаясь, ответил Артем. Его забавлял этот разговор.
— И кто это? — спросил дикарь. — Кто этот живой?
— Я.
— Ты?
— Да.
— И чего тебе, маг, нужно?
— Хочу с мудрым Ситхаром поговорить.
— Зачем?
— Дошло до меня, что среди изгнанников есть мудрый вождь. Зовут его Ситхар. Вот пришел поучиться у него мудрости.
— Зачем? — еще больше удивился дикарь.
