После этого флотилия князя М.М. Голицына перешла в решительную контратаку, стремясь под пушечным огнем взять вражеские корабли на абордаж. На мелководье галеры имели преимущество в маневренности и скорости хода. Они сразу же взяли в кольцо севшие на мель фрегаты, команды которых отчаянно сопротивлялись. Завязался упорный абордажный бой. Русских морских солдат не смогли остановить ни высокие борта, на абордажные сетки, ни ружейные и пушечные выстрелы в упор. Вскоре оба севших на мель фрегата стали трофеями русской гребной флотилии.
Затем трофеями стали два других, но более малых фрегата – 22-пушечный «Кискин» и 18-пушечный «Данскерн», которые пытались вырваться из западни. Виной их пленения стал маневр флагманского линейного корабля, осуществляемый по приказу вице-адмирала К. Шёблада. Устрашенный атакой русских галер, он попытался произвести поворот через фордевинд (поворот, при котором изменение направления движения производится путем пересечения линии ветра кормой) и, поймав парусами направление ветра, уйти в открытое море. Там галеры линейному кораблю были не страшны.
Шёблад понимал, что инерция хода, ограниченное время для переноса парусов до нужного угла неминуемо закончилось бы пленением флагмана. Вице-адмирал приказал бросить якорь, не опуская парусов. Его корабль совершил поворот на месте и поймал ветер. Спеша, Шёблад приказал обрубить якорный канат и, вырываясь из Аланд, повел флагман в открытое море. Но этот маневр огромного линейного корабля перекрыл путь фрегатам, которые тоже были взяты на абордаж.
Князь М.М. Голицын попытался захватить и флагмана шведской эскадры. По его сигналу более десятка галер под командованием полковника С.А. Чубарова пустились в погоню за кораблем Шёблада. Но сильный ветер и усилившееся волнение моря помешали погоне. Все же пушечными выстрелами с галер у того была разрушена обшивка кормы. Спаслись бегством и другие парусники королевской эскадры, участие которых в морском бою было номинальным.
О том, насколько жарок был Гренгамский морской бой, говорят такие цифры из голицынской победной реляции на царское имя: «Выпалено патронов 31 506, поруху пуд 4, картечей зарядов 23 971», «Утрачено и перебито ружья и амуниции – 249 фузей, 158 шпаг, 1682 сожжено фитилю сажень, 512 штыков, 40 пистолетов, 469 фляж(ек) водоносных… брошено гранат ручных 546».
В том деле королевская парусная эскадра под флагом вице-адмирала К. Шеблада бежала от русских галер, но все ее четыре фрегата («Венкерн», «Шторфеникс», «Кискин» и «Данскерн»; 104 орудия) оказались плененными. Они были взяты на абордаж с большими потерями в командах, в составе которых были абордажные команды из армейских солдат. Русских моряков в том славном для них деле не испугало зрительное присутствие на взморье внушительной по числу вымпелов английской корабельной эскадры. Но она оказалась в тот день только заинтересованным зрителем.
Потери победителей составили 82 человека убитыми и 246 – ранеными. Из них более 40 человек оказались обожженными пушечными газами. 43 галеры получили серьезные повреждения от артиллерийского огня и столкновений и потому нуждались в ремонте. Одна 30-весельная галера «потонула, вынета (из воды) и сожжена». Шведы потеряли 103 человека убитыми (на захваченных фрегатах) и 407 – пленными. Петр I, находясь под впечатлением Гренгамской победы, писал А.Д. Меншикову, что она произошла «при очах английских, которые равно шведов обороняли, как их земли, так и флот».
Плененные шведские фрегаты были церемониально приведены в Санкт-Петербург и в дни праздника поставлены на якорь на Неве. В честь победы при Гренгаме Петр I приказал выбить медаль с надписью: «Прилежание и храбрость превосходит силу». Такой золотой медалью среди участников Гренгамской виктории были награждены офицеры, серебряной медалью – унтер-офицеры и боцманы. Рядовых солдат и матросов наградили деньгами «по морскому регламенту».
Считается, что в честь одержанной победы при острове Гренгам состоялось первое в петровской России награждение холодным оружием. Князю М.М. Голицыну была «в знак воинского его труда послана шпага золотая с богатым украшением алмазов». После этого случая наградное золотое оружие – шпаги, сабли, шашки, палаши, кортики – стало традиционным для русской армии и флота. Оно в будущем было приравнено к георгиевским наградам.
В Санкт-Петербурге Гренгамскую викторию по царскому повелению праздновали широко: «Сие преславное торжество продолжалось три дни во многом веселии. И все сии дни учреждены были люминации». С бастионов Петропавловской и Санкт-Петербургской крепостей было дано 104 артиллерийских залпа (по числу трофейных орудий с четырех шведских фрегатов). В дни праздника, среди прочего, два шведских «лекаря» и несколько «лекарских учеников» были взяты на русскую службу
Победа «знатная» при Гренгаме окончательно похоронила все надежды Стокгольма на перелом войны на водах Балтики и поддержку английского флота. Гренгамский бой стал последним крупным столкновением Северной войны, которая, начавшись на суше (сражение под Нарвой), завершилась на море.
…Пожалуй, Шведское королевство надломили в финале Северной войны не катастрофические последствия Полтавской баталии, не морские победы русских и не бездействие «союзного» британского флота. Пушки адмирала Норриса так и не «заговорили» на Балтике. Он не послушался настоятельных рекомендаций своего ближайшего советника француза барона Сент-Илера, бывшего директора петровской Морской академии, уволенного с российской службы из-за полной профессиональной несостоятельности. Хотя и привез с собой в Санкт-Петербург барон полный комплект рекомендательных документов с печатями и подписями именитых людей. Для Норриса одно дело было «бряцать оружием», другое – принимать морскую баталию с победителями шведского флота, за исход которой он не мог поручиться перед английской короной.
Петр I нашел действенное средство «повлиять» на противное государство в конце войны, подтолкнуть его к завершению мирных переговоров, фактически сорванных на Аландском конгрессе по вине Стокгольма. Таким средством стали десантные операции на побережье самой Швеции. Первой такой крупной операцией по задуманному Петром I плану стали действия гребного флота адмирала Ф.М. Апраксина, начавшиеся еще в июле 1719 года. Тогда к крепости Даларе, в 35 милях юго-восточнее Стокгольма, подошло 96 галер и 60 островных лодок, экипажи которых вместе с десантом составляли более 20 тысяч человек. Апраксин начал действия на шведском побережье поисковыми отрядами, которые в глубь страны не заходили.
Отряд островных лодок попытался было проникнуть к самой столице Швеции, но корабельный фарватер, который вел к ней, оказался прегражден затопленными судами. Отряды галер высадили десантников у городов Нечепенг и Норчепинг. У последнего стоявшие здесь 12 кавалерийских эскадронов шведов отступили, предав свой город огню, затопив стоявшие в его гавани 27 купеческих судов и оставив русским 300 чугунных пушек различных калибров.
Высаживавшиеся на берег десантные партии уничтожали литейные, металлургические и медеплавильные заводы, брали в качестве призов транспортные суда. Местное население бежало в панике от морского побережья подальше. Шведские гарнизоны принимали бой только в редких случаях. Апраксинская экспедиция завершилась полной удачей.
