— Любопытно. Но речь идет о госпоже по имени Пия, а не Цира.
— Как вы уже поняли, они были сестрами. И, судя по всему, их разлучили в детстве, после чего Цире пришлось бороться за собственную жизнь, а искать сестру у нее не было возможности. А когда она ее наконец нашла, то не захотела ввязывать в свои конфликт с Юлием и подвергать опасности.
— Потом Цира погибла, и Пия уплыла вместе с золотом.
— Или наоборот: погибла Пия, а Цира назвалась ее именем, чтобы скрыться от Юлия. Такой поступок был бы вполне в ее духе.
— А имена слуг, что с ней были, нигде не фигурируют?
— Доминик и Антоний. У Циры был слуга Доминик, возлюбленный по имени Антоний и приемный сын Лео.
— Но если предположить, что уцелела Пия, она бы наверняка позаботилась о близких сестры?
— Да. Но говорю же, Цира не погибла! Макдаф улыбнулся:
— Потому что тебе этого не хочется.
— Антоний был любовником Циры. Он бы не уплыл, бросив ее умирать.
— Бог мой, откуда такая уверенность? Мужчины то и дело бросают женщин. А женщины — мужчин. Это жизнь. — Он помолчал. — И что тебя заставило, прочтя эти документы, нестись сюда очертя голову и соваться в «комнату Ангуса»?
— Я не совалась — ну… строго говоря. Но была готова.
Он хмыкнул:
— Мне нравится эта прямота. Я с первой минуты понял, что ты…
— Вот и будьте со мной так же откровенны! Довольно жонглировать словами. — Джейн глубоко вздохнула и договорила: — Вы ведь знали, что было записано в журнале Демонида.
— Откуда я мог это знать?
— Это пока для меня загадка. Но Рейли упомянул, что вы чуть было не выкрали у него какой-то документ. Речь наверняка о журнале. И вы сами говорили: Рейли считает, будто вы в Геркулануме вышли на след золота. И еще — что Джок тоже может что-то знать.
— Разве это не логично?
— Абсолютно логично. Поэтому у меня и не возникло вопросов. Пока я не прочла письма Циры и журнала Демонида. И пока Рейли не обмолвился, что этот документ заставил его по-новому взглянуть на Циру.
Макдаф испытующе смотрел на девушку.
— Перестаньте играть со мной в игры! Вы знали, что у Рейли есть этот журнал.
— Откуда я мог знать?
— Вы ездили за ним одновременно с Рейли. Но он вас опередил. А когда Рейли его перевел, то припомнил, что вы тоже к нему подбирались. Из кожи вон лезли. Его разобрало любопытство. Но от Джока он ничего добиться не мог, и на время вы для него отошли на второй план. Ему было важнее завладеть свитками Циры и использовать Грозака в своих целях.
— Не совсем на второй план, — уточнил Макдаф. — Он установил за мной слежку, а однажды даже подослал ко мне одного своего головореза, чтобы тот меня похитил.
Она остолбенела:
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Тебе. Но не Тревору или Венаблу.
— Почему?
— Потому что это наши с тобой дела. Я еще не оставил надежду заполучить это золото, и никакое вмешательство мне сейчас ни к чему.
— То есть его у вас нет? Макдаф покачал головой.
— Но оно существует, и я его обязательно найду.
— Почему вы так уверены? Макдаф улыбнулся:
— А ты мне скажешь. Я вижу, ты уже близка к разгадке.
Джейн помолчала.
— Цира с Антонием добрались до Шотландии. Здесь шла война, а ей надо было скрываться от Юлия. Они решили уйти дальше от моря, в горы. Здесь можно было затеряться и переждать, пока не появится возможность выйти из тени и зажить так, как всегда мечтала Цира.
— И зажили?
— Наверняка. Но требовалось проявлять осторожность, впрочем, в этих диких краях хватило бы и малой толики золота. Ей не нужно было много, чтобы осесть здесь с Антонием, возможно, даже с роскошью — по меркам диких скоттов. Это ведь правда, Макдаф? Он поднял брови:
— Звучит убедительно. Наверное, ты права.
— А сами вы не знаете?
Он помолчал, потом медленно кивнул и заулыбался:
— И сущей ерунды бы хватило, а Цира была очень и очень ловкой в делах.
— Да, это точно. — Джейн улыбнулась в ответ. — И она осела здесь, зажила припеваючи, они с Антонием сменили имена и вырастили детей. Думаю, их потомкам тут понравилось, потому что даже в мирные времена они не переселились на побережье. Пока Ангус в 1350 году не надумал построить этот замок. Почему он это сделал, Макдаф?
— Он всегда был необузданной натурой. Захотелось иметь свободу маневра, удобное гнездышко. Могу его понять, а ты?
— Я тоже. Когда вы узнали, что Цира с Антонием — ваши предки? Или это еще одна фамильная тайна?
— Нет. Думаю, решив осесть в Шотландии, Цира просто рвала со своим прошлым. В семейных преданиях нет и намека на пирушки в римском духе, на латинские корни. Как будто они с неба свалились и осели в этих краях. Ангус с Торрой были вольнолюбивой парочкой и не уступали ни в чем своим соседям.
— Торра?
— Это означает «Из замка». Подходящее имя для Циры, оно в точности отражало ее намерения.
— А Ангус?
— Это был первый из Ангусов. По сути дела, почти тоже, что Антоний.
— Если никаких преданий нет, то как вы узнали про Циру?
— Ты мне рассказала. — Что?
— Ты, Ева Дункан и Тревор. Я прочел это в газетах.
Девушка недоверчиво уставилась на Макдафа. Макдаф фыркнул:
— Не веришь? Это правда. Доказать? — Он взял фонарь и направился к стене, где стояли закрытые тканью предметы. — Жизнь — странная штука. Но это показалось мне уж чересчур странным. — Он снял драпировку, под ней оказался портрет, который он развернул лицом к Джейн. — Фиона.
— Бог ты мой! Он кивнул.
— Одно лицо.
Макдаф отступил назад и поднял фонарь выше.
Женщина на картине была молодая, двадцати с небольшим лет, одета в зеленое платье с глубоким декольте. Она не улыбалась, а взирала с полотна с нетерпением. Но в ней была энергия и красота, которые исключали всякую ошибку.
— Цира.
— И ты. — Он начал открывать другие картины. — Фиона похожа больше всех, но и у остальных есть сходство. — Он показал на молодого человека в одежде эпохи Тюдоров. — Смотри на рот — точь-в-точь рот Циры. — Он показал на пожилую даму с высокой прической и лорнетом в руке. — А эти скулы практически в каждом колене проявились. Цира определенно ставила на своих потомках печать. — Он усмехнулся. — Когда я узнал, что буду сдавать замок Тревору, все портреты пришлось снять со стен и спрятать.
— Так вот почему у вас там сплошные гобелены, — пробормотала она. — Но вы-то на нее совсем не похожи!
