– Хочешь, я прочту заклинание, – сказала Светлана. Процесс возврата Чи был крайне неприятным. Но если заклинание читал кто-то другой, не сам убийца, то все ощущения доставались именно магу, произнесшему формулу. Ведьма отрицательно покачала головой и приложила кинжал к ране.
– То, что руки эти сделали, все что взяли, пусть вернется к хозяину своему, все, до последней кровиночки, пусть станет все одно! – крикнула Карина.
Бурая корка на терракотовых плитках сменила цвет на ярко-красный. Кровь стала жидкой и втянулась обратно в отверстие в спине эльфки. Рана закрылась. Осталась только дырка в платье на спине, точно под левой лопаткой, темное пятно сукровицы вокруг него и кровавый потек к плечу.
Карина побледнела. Глаза ее закатились, и она рухнула рядом с эльфкой.
Светлана подняла Карину заклинанием и повела тело в воздухе. Она хотела переложить подругу на кровать. Целительница наступила на что-то острое, но невидимое в густом ворсе ковра. Светлана коротко вскрикнула. Чары ослабли, и Карина нырнула вниз. Ведьма уже находилась над кроватью, и благополучно приземлилась на ворох скомканных подушек, но так и не очнулась. Светлана разжала сведенные судорогой пальцы подруги, вынула кинжал, ругая себя за то, что не сделала этого сразу. Карина только чудом не проткнула себе живот при падении. Целительница положила кинжал обратно в вазу с фруктами и вернулась к тому месту, где накололась. Светлана присела на корточки, и провела рукой по густому ворсу. Результатом поиском явилась черная хрустальная игла. Светлана сообразила, что это Осколок Льда, который эльф, по словам Карины, вытащил из нее. Целительница задумчиво посмотрела на артефакт, положила его на тумбочку и села рядом с подругой на кровать. Оставалось только ждать – после возврата Чи человек должен был очнуться сам. Светлана заметила на столике книгу и взяла ее. Ведьма ожидала обнаружить легкий женский роман на мягкой дешевой бумаге, но это оказался старинный эльфийский трактат, написанный еще на пергаменте. Заголовок на титульном листе, украшенном богатыми заставками и причудливыми виньетками, гласил: «Заметки о бунте Разрушителей».
Светлана раскрыла книгу там, где угол странички был загнут.
«…разбилась. Разрушительница Пчела закричала: «Что ты сделал? Какие проклятые чары пытался наложить на меня?». Балеорн ответил: «Успокойтесь. Это одна из очень старых методик очистки души, примитивная, прямо скажу – топорная. И магии в ней меньше, чем в этой пепельнице». Разрушительница Пчела нахмурилась и спросила: «Что еще за очистка души?» «Все, что вы делаете, что происходит с вами в жизни, записывается как бы в одну книгу, и на самом деле мы помним все, но слишком долго приходится листать, чтобы найти нужную страницу. А память о боли лишает вас разума и сил. То, о чем вы рассказали мне, было написано огромными, горящими рунами и разделяло вашу жизнь, вашу книгу пополам», ответил Балеорн. «И ты стер эту запись!», воскликнула Разрушительница. « Нет», ответил Балеорн. – «Это невозможно. Да и вы ведь помните все, что рассказала». Разрушительница прислушалась к себе и поняла, что эльф говорит правду. Ушла не память, как она опасалась, а лишь боль. «И в чем состоит твой метод?», спросила она хмуро. «Чтобы размер рун, которыми записана ваша память, уменьшился до нормального, вы должны рассказать о том случае минимум десять раз», ответил Балеорн. – «Тогда тот эпизод остался бы в вашей книге как обычный, незначительный…» «Десять раз? Ну уж нет!», закричала Пчела. «Я знал, что у меня не будет такого шанса», сказал Балеорн. – «Я применил к вам свою Чи, чтобы вам казалось, что вы рассказали это десять раз». «Но… вместе с памятью о боли ты лишил меня моей силы!», рассердилась Разрушительница. «Ничего подобного», сказал эльф. «Вы же сейчас, когда хотели ударить меня, призвали свою Цин. Я очень юный маг, но я думаю, что для того, чтобы владеть Цин, также как и Чи, совсем не обязательно все время помнить, как ты призвал силу в первый раз. Боль уходит, навык остается». И тогда Пчела спросила его: «Зачем ты это сделал?» «Что бы вы ни говорили о братстве по оружию, Буровею больно даже думать, что кто-то будет касаться вас», ответил эльф. – «Да и я противен вам, я же вижу. А теперь нам с вами совершенно незачем заниматься любовью. Вы обещали убить меня, так сделайте это, и я обрету покой».
Светлана покосилась на подругу. Карина дышала ровно, щеки ее начали розоветь. На всякий случай целительница проверила пульс и вернулась к книге. Теперь она заметила примечание, сделанное на полях другим почерком. Светлана решила, что это пометки хозяина библиотеки, Лакгаэра.
«Балеорн обманул Разрушительницу. Он соврал, чтобы придать своим словам больше веса, чтобы Пчела поверила ему. Таких методик никогда не существовало. Балеорн создал ее сам, но, к сожалению, никогда и нигде не описывал это свое изобретение. Впрочем, как и все остальные свои наработки. Несомненно, Тигран при создании своего метода воспользовался идеей Балеорна, но воплотил ее, пользуясь словами самого Верховного мага, примитивно и топорно».
Карина зашевелилась. Светлана отложила книгу и увидела, что по лицу подруги текут слезы.
– Мне было так хорошо, – тихо сказала Карина. – Знаешь, какое это счастье – просыпаться каждое утро и видеть любимое лицо. Вместе завтракать, разговаривать, гулять. Что-то делать вместе…
– Знаю, – сказала Светлана. – А тебе этого не было дано. Из-за твоего проклятия.
– Да. И теперь я словно в сказку попала. Шенвэль, он такой… Он все понимал, все, даже то, чего я не говорила, то, о чем думаю-то украдкой. И я понимаю его. Я думала, что это и есть любовь.
– Наконец-то это случилось и с тобой, – сказала Светлана грустно. – Ну почему наша первая любовь всегда несчастная?
Карина помнила, как это случилось у Светланы, и поэтому несколько отвлеклась от своих всхлипываний. Ведьма села и обняла целительницу.
– Карина, это надо просто пережить, – сказала Светлана. – Как осаду, как болезнь. И это пережить можно. Он сидх, Кариночка. Вы все равно никогда не смогли бы быть вместе.
– Нам ли с тобой, – с болью в голосе воскликнула Карина. – Бороться за чистоту расы?
– За это поборются и без нас, – сказала Светлана. – Ты хочешь на его голову отряд Чистильщиков навести? Говорят, имперский маг пошел на поправку.
Карина молчала. Целительница хотела добавить еще, что покушения на эльфку Карине сидхи не простят. Но в этот миг один из черных зигзагов, крутившихся в ауре Карины, потянулся к ней. В следующий миг пучок Цин хлестнул Светлану. Ведьма зашлась от боли. Заклятье ограждало Карину от тех, кто пытался призвать к разуму ведьмы.
– Что с тобой? – спросила Карина испуганно.
– Ногу свело, – пробормотала целительница и продолжала: – Твои вещи я забрала, как ты просила. Хочешь, давай улетим прямо сейчас. Владиславу что-нибудь наплетешь. Он ждет тебя, весь такой жалкий и несчастный.
– Нет, – отрешенно улыбаясь, сказала Карина. – Я останусь.
Последний раз такую улыбку Светлана видела у шедшего на костер последователя Барраха. Его казнили за то, что он отравил колодцы в четырех деревнях.
