— Джессика, а что тебе больше всего нравитсяделать? — Они потягивали зеленый чай с японским домашним печеньем.
— Больше всего на свете? Рисовать, наверное.
— Правда? — Он удивился. — Ты хорошо рисуешь?
Глупый вопрос, однако всегда срывается с языка, хотясовершенно бессмысленный. Бездари всегда себя хвалят.
— Ну и как же ответить мне? — Они оба рассмеялись,и Джессика поделилась с ним последним печеньем. — Не знаю, насколько яталантлива, но мне нравится рисовать.
— А что именно?
— Пейзажи. Что угодно. Я пишу маслом и акварелью.
— Ты должна показать мне свои работы.
Джеффри произнес это снисходительно, словно не воспринималее увлечение живописью всерьез. У него была умиротворяющая манера говорить,которая заставляла ее ощущать себя маленькой девочкой. Странно, что сейчас,когда Джессика научилась быть взрослой, появился человек, который позволил быей оставаться ребенком. Но она уже не хотела этого.
Когда чайная закрылась, они медленно побрели назад к машине,Джеффри, похоже, впервые ее разглядел.
— Знаешь, Джессика, ведь это настоящее чудо. Мечтаколлекционеров. Где ты ее взяла?
— Это — подарок, — с гордостью произнесла она.
— Бог ты мой, какая роскошная.
Она кивнула, а Джеффри бросил на нее взгляд, не задаваявопросов. Он знал, что человек, подаривший автомобиль, много значил в ее жизни,скорее всего это был муж. Джессика не относилась к тому типу людей, которыепринимают дорогие подарки от первого встречного. Джеффри уже понял это. Онаотличалась особым воспитанием и собственным стилем.
— Ты когда-нибудь летала? Я хочу сказать, самауправляла самолетом? — Джесси засмеялась и отрицательно покачалаголовой. — Хочешь попробовать?
— Ты серьезно?
— А почему бы и нет? Это совсем не трудно. Ты запростонаучишься.
— Как интересно. — У него была уйма забавных идей,и ей они понравились. И он ей понравился. Они провели незабываемый вечер. Еда вресторане «Этуаль» была превосходной, музыка в баре приглушенной, а Джеффривосхитителен. Ему удалось создать атмосферу близости и непринужденности.
После обеда они танцевали у «Алексиса». Тот день совершенноне походил на организованные с помощью Астрид свидания вслепую. Джеффри отличнотанцевал. Ее окружала роскошь, романтика и приятное волнение.
Джессике не хотелось возвращаться домой и заканчивать этотвосхитительный вечер в одиночестве. Джеффри тоже пугала мысль о скоромрасставании.
В молчании они подъехали к ее дому, на пороге он нежнопоцеловал Джессику. Джеффри в первый раз поцеловал ее по-настоящему. Приятнаятеплая волна окатила Джесси с головы до ног. Джеффри обладал невероятнойпритягательной силой.
Он медленно оторвался от нее с едва заметной улыбкой,застывшей в уголках рта.
— Джессика, ты — совершенство.
— Хочешь зайти выпить? — Она сомневалась в своихчувствах, и то, как она это произнесла, дало ему возможность догадаться о еесомнениях. Джессика надеялась, что он откажется. Она не хотела.., пока. НоДжеффри был так привлекателен, а с тех пор прошло столько времени.
— Ты уверена, что не слишком устала? Уже так поздно,юная леди.
Джеффри выглядел таким нежным, таким задумчивым, такимсильным.., как Ян. Она заставила себя вернуться к настоящему и улыбнулась,глядя в его глаза.
— Я не очень устала. — Однако в ней чувствоваласьлегкая напряженность, которую он прекрасно видел. Джеффри улыбнулся ей, когдаона открыла дверь ключом. Он не представлял для нее никакой опасности. Он хотелмного большего, чем она могла дать за одну ночь, и не собирался ее торопить.Джеффри точно знал, чего хотел, и стремился добиться ее навсегда.
Джессика включила торшер, а он зажег свечи, когда разлилконьяк в два роскошных бокала.
— Как коньяк?
— Отличный. Как и вид из окна. Вот это дом. —Однако Джеффри не был удивлен. Он ожидал чего-то подобного. — И какаяпрекрасная хозяйка.., вкус., стиль.., элегантность.., красота.., ум.., женщинас тысячей достоинств.
— И с распухшей головой, если ты не прекратишьрасточать комплименты. — Она протянула ему бокал с коньяком и опустилась всвое любимое кресло. — Отсюда открывается замечательный вид.
— Да. Я буду искать что-то подобное через нескольконедель.
— Неужели? — Она не могла сдержать порывсмеха. — Или ты выдумал и ту историю с переездом в Сан-Франциско?
Он по-мальчишески улыбнулся.
— Вовсе нет. А трудно найти такой дом?
— Как повезет.
Джеффри посмотрел в ее глаза и перевел взгляд на бокал сконьяком, в то время как она пристально наблюдала за ним.
— Возможно, я сдам его тебе на лето. — Джессикадразнила его, и он вопросительно изогнул бровь.
— Ты — серьезно?
— Нет. — Ее глаза погрустнели, когда онапосмотрела на свечу. — Ты не будешь здесь счастлив, Джеффри. — ИДжесси не хотела его присутствия в «их» доме. От этого она ощущала некийдискомфорт.
— Джессика, а ты счастлива здесь?
— Я не думала об этом.
Она опять посмотрела ему в глаза, и он с удивлениемобнаружил притаившуюся в них боль. Неожиданно для себя он почувствовал грузпрожитых лет.
— Для меня теперь это просто дом. Крыша, череда комнат,почтовый адрес. Все остальное ушло.
— В таком случае тебе стоит переехать. Мы могли быподыскать… Я подыщу.., место попросторнее. Ты не задумывалась о том, чтобыпродать его?
— Нет, только о том, чтобы сдать. Я не вправе егопродать.
— Понимаю. — Он отпил коньяка и снова улыбнулсяей. — Скоро я уйду. Иначе завтра ты будешь чувствовать себя разбитой. Тебякто-нибудь уже пригласил на завтрак?
— Нет. — Джессика улыбнулась при мысли об этойзатее.
— Отлично. Тогда почему бы нам не позавтракать вместегде-нибудь в занимательном месте, прежде чем я улечу в Лос-Анджелес? Я могуприехать за тобой на такси.
Ей понравилось его предложение. Она предпочла бы приготовитьдля него завтрак сама и сидеть обнаженной напротив него за кухонным столом илижонглировать земляникой и свежими сливами на подносе в постели. Но она задаласьвопросом, а проделывал ли кто-нибудь подобное с ним. Он выглядел так, словноникогда не расставался с халатом или шелковой пижамой. Но в нем проглядывалаопределенная чувственность.
— А что ты ешь на завтрак? — Совершенноненормальный вопрос, но Джессика хотела знать. Для нее вдруг все стало важно.Все, что касалось его, имело для нее значение.
