— Нет, Брет, ты не понимаешь. Она пыталась встретиться с Дэвидом…
— Хватит! Не желаю больше слышать об этом!
— …она пыталась встретиться с ним по моей просьбе! — не слушая его, продолжала Элайзия.
Брет замолчал, пристально глядя на сестру. Вокруг них собрались люди — и те, кто приехал с Джарретом, и те, кто ехал с ним. Подошли те, кто стоял на посту, и даже те, кто только что проснулся и тут же схватился за оружие на случай опасности.
— Судя по всему, мне надо узнать обо всем подробнее, — сердито сказал Брет. — Но нам нельзя терять ни минуты. Мы должны немедленно мчаться назад и быть готовыми к бою.
Элайзия снова вскочила в седло. Брет держал поводья ее коня, и она встретилась с его холодным как лед взглядом.
— Путь предстоит долгий, Элайзия. По дороге ты расскажешь мне всю правду, но если что-нибудь случится с моей женой… — Он не договорил и с трудом подавил гнев. Надо спешить. Время дорого.
Аякс стоял уже под седлом, готовый в дорогу. Коня подвел к нему сам отец Дамьен.
— Сейчас все решает время, милорд, — сказал он.
Брет кивнул и, взяв поводья из его рук, вскочил в седло и пришпорил Аякса.
Оглянувшись, он увидел, что сестра отстает от него футов на десять.
— Держись рядом со мной, Элайзия! — приказал он.
Она закусила губу и нагнала брата. Она боялась его гнева, однако…
Аллора там может умереть страшной смертью, а она трусит перед братом. «И дрожу за жизнь Дэвида», — напомнила она себе.
— Во всем виновата я, — сказала она, гордо вздернув подбородок. — Это мне нужно было встретиться с Дэвидом. И я уговорила твою жену сделать это ради меня.
— Черт возьми, с какой стати тебе вдруг потребовалось встретиться с этим шотландцем?
Она изо всех сил старалась не опустить глаза под его взглядом. Но они опустились сами собой.
— Я жду от него ребенка, — едва слышно произнесла она.
— Что ты сказала? — взревел Брет.
Элайзия была уверена, что все, кто ехал позади, слышали их разговор.
— Я жду ребенка… от него! — спокойно повторила она.
— Ох, пропади все пропадом! Этот парень был заточен в башню, а ты…
— Да! — с вызовом воскликнула Элайзия, начиная злиться. — Но он ни в чем не виноват…
— Ну еще бы! Ты, наверное, приставила нож к его горлу…
— Я люблю его. Понимаешь, люблю! Но любовь, видимо, такое чувство, о котором, мне кажется, ты и понятия не имеешь.
Брет стиснул зубы, глядя прямо перед собой.
— Только не говори ничего отцу, — прошептала она.
— Элайзия, тебя оставили на мое попечение.
— Ну пожалуйста, умоляю!
— Сейчас у меня нет никакой уверенности в том, что я доживу до того момента, когда смогу хоть что-нибудь сказать отцу. Но клянусь Богом: если мне суждено умереть, тоя прихвачу в могилу и Роберта Кэнедиса.
Элайзия вздрогнула. Она никогда не думала, что брат может быть таким страшным в гневе. Зря она упрекала его в том, что он не знает, что такое любовь. Вон как он любит Аллору! Она стала его жизнью, и он злился на нее, только когда видел, как она мечется между ним и своими родственниками.
Но он ее любит!
И Элайзия вдруг поняла, что если Аллора погибнет, он тоже не захочет жить.
— Брет! — тихо окликнула она брата.
— Что еще, Элайзия? — Он взглянул на нее, и она поняла, что он не осуждает ее. Если бы она обратилась к нему, он, возможно, помог бы ей. Он не произнес ни слова, но она это почувствовала. Однако он сказал совсем другое, и от его слов у нее мороз пробежал по коже. — Я не позволю даже волосу упасть с ее головы. Клянусь, я вызволю свою жену, и будь я проклят, если не перережу глотку этому негодяю.
Дальше они ехали молча. Времени оставалось очень мало.
Проехав сквозь лесной массив, они приблизились к гряде скалистых холмов. Вокруг еще царила тьма, но до рассвета было уже недалеко.
На последних милях Брет все увеличивал и увеличивал скорость, не давая расслабиться ни людям, ни коням.
Услышав крик филина, он остановил Аякса. Это кричала не птица, это был условный сигнал. Брет спешился, его люди застыли в молчании позади него.
К ним приближался человек. Брет узнал в нем управляющего Тимоти. Тот подбежал к Брету, с трудом переводя дыхание.
— Скорее, милорд, скорее! Они приговорили ее к сожжению на костре, она уже привязана к столбу на склоне холма за новой крепостью: Сэр Кристиан в лесу со всем гарнизоном крепости, но он в отчаянии — опасается, что их появление может заставить Роберта Кэнедиса и его людей скорее зажечь костер и они не успеют добраться до Аллоры, прежде чем ее охватит пламя. Должен также сказать вам, милорд, что лазутчикам сэра Кристиана удалось узнать…
— Тимоти, ради Бога, говори быстрее, у нас нет времени!
— Аллора сказала своему дяде, что ждет ребенка, а он или не поверил, или не пожелал посчитаться с этим. Многие хотели бы отложить исполнение приговора, пока невинное дитя не появится на свет, но Роберт Кэнедис не желает, чтобы родился еще один внук его брата, еще один претендент на Дальний остров.
— Тимоти, возьми с собой мою сестру и встаньте позади вооруженных всадников, — сказал Брет. Он был в таком отчаянии, что готов был пробежать расстояние, отделявшее его от места казни, однако, подобно сэру Кристиану, он побаивался, что его появление может ускорить события и поставить под угрозу жизнь Аллоры. — Держитесь под прикрытием деревьев, пока не построимся в боевой порядок. Сейчас мы объединимся с гарнизоном крепости, и да поможет нам Бог!
Он высоко поднял меч, воины по всей линии вскинули вверх мечи в безмолвном салюте.
Они галопом пересекли заснеженное открытое пространство и поднялись по склону холма. В зарослях кустарника на опушке леса их радостно встретил сэр Кристиан.
— Слава тебе. Господи! — с облегчением выдохнул он.
— Они вас видели? — спросил Брет.
— Пока нет, — ответил сэр Кристиан и, поглядев на небо, добавил: — Рассвет уже близок.
И правда. Снежное покрывало на склоне холма уже заиграло розовыми, малиновыми и золотистыми тонами зари.
Брет водрузил на голову свой великолепный шлем и поднял меч, приказывая своим людям строиться.
Они выступили из укрытия под деревьями.
И тут он увидел ее. Аллору. Привязанную к столбу… Ее золотистые волосы поблескивали в первых лучах восходящего солнца, подбородок гордо вздернут. Нет, такая не станет просить пощады у Роберта Кэнедиса!
Слишком поздно поняла она, насколько безжалостен и жесток ее дядюшка.
Брета переполнял страх за нее. Она была так молода, так невинна и так прекрасна в своем белоснежном платье, и ветерок играл ее золотистыми волосами. А Роберт Кэнедис решил сжечь ее на костре, хотя она приходится ему самой близкой родственницей! Решил убить ее таким варварским способом — уничтожить всю эту красоту! И убить невинное дитя, которое она носит под сердцем…
