Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
На подоконнике, в грубой каторжанской рубашке и вылинявшей юбке с обтрёпанным подолом сидело и смеялось на весь дом самое восхитительное существо, которое статскому советнику Тимаеву доводилось видеть в жизни. Девушке было не больше двадцати лет. Блестела ровная, влажная подкова зубов красавицы. Полураспустившаяся коса осыпала плечо «убогой» тяжёлыми, каштановыми, блестящими в солнечном свете прядями. Из-под густой черноты ресниц светились неправдоподобно огромные, синие глазищи. Нежный абрис загорелого лица, ровная кожа, идеальной формы плечи и грудь, которых не скрыть было даже грубой рубахой… По спине статского советника мгновенно побежали мурашки, во рту стало сухо. Он даже не сразу заметил собственную дочь, раскладывающую на столе ворох лесных цветов.
«Боже мой…Из лазарета? Убогая?! Вот эта Афродита?!. Право, все с ума посходили… Но как же, ей-богу, хороша… И молода совсем! Ну и ягодка… Ведь эта каторжанка даже Лидусю затмевает! Да как же я мог её не видеть до сих пор?! Иверзнев, подлец, прятал!» – убеждённо подумал Тимаев. – «Наплёл с три короба насчёт того, что живёт со своей Устиньей, а сам… Да кто посмотрит на эту дуру-фельдшерицу, когда рядом – такая… Мерзавцы, ещё и убогой её называют!»
Колоссальным усилием воли Тимаев вернул себя на землю.
– Кхм-м… Наташа!
Смех смолк, как отрубленный топором. Обе девушки вскочили. Василиса уронила деревянную ступку, и та, гремя, покатилась в угол. В комнате повисла тишина.
– Что здесь происходит? – как можно суровее осведомился Тимаев, делая невероятное усилие, чтобы смотреть на дочь, а не на «Афродиту». – Наталья Владимировна, потрудись объясниться! Что здесь делает эта девка? Почему ты не спросила разрешения? А ты, милая, ступай в мой кабинет и жди там меня! Волынин! Проводи её.
– Слушаюсь, ваше благородие! Васёнка, марш отселева!
Перепуганная Василиса, низко поклонившись, вышла из комнаты. Наташа попыталась было собрать с пола рассыпанные цветы, но Тимаев резко вырвал их из рук дочери и выбросил в окно.
– Папенька! Да что же вы?..
– Это ты меня спрашиваешь?! Что происходит, Наташа? Ты сошла с ума! И я был глуп, когда позволил тебе заниматься чем в голову придёт! Что здесь делает эта особа? Ты знаешь, кто она такая?!
– Разумеется, папенька! Это Василиса, она работает в лазарете и…
– Чудно! Великолепно! Василиса! – Тимаев принялся ходить вдоль стены широкими шагами. Бледная Наташа молча следила за ним взглядом. – Работает в лазарете! Позволь тебе напомнить, голубушка, что здесь – каторжный завод, а не благотворительное общество! Ты хоть потрудилась узнать, за что здесь находится эта Василиса? В каторгу шлют за убийства и разбой, да-с! Нечего сказать, подходящее ты выбрала для себя общество! Что значит – нет материнского присмотра! А я, впору каяться, слишком занят, чтобы следить за твоей нравственностью!
– Папенька, но мы не делали ничего дурного! Василиса рассказывает мне о растениях и…
– Зачем?! – загремел Тимаев. – Зачем, скажи на милость, она тебе о них рассказывает?! И что интересного ты могла найти в её обществе?! Что это за дружба с уголовницей?! Да ещё привести её в дом… Боже, Наталья, да в уме ли ты?
– Папенька, но…
– Хватит! Ничего не желаю слушать! Ты глупа, как пробка, и даже элементарной осторожности у тебя нет! Боже правый, она ведь убить тебя могла, как убивала прежде, а ты, дурочка… Впрочем, какой с тебя спрос… я сам во всём виноват. Ты молода, неопытна, ничего в жизни не видела, нахваталась у кого-то в институте нелепых идей… Но с этого дня потрудись их оставить!
– Папенька, но ведь это всё неправда! – в глазах Наташи стояли слёзы. – Вы не знаете Василисы! Она вовсе не…
– Замечательно! Я – не знаю, а ты – знаешь всё! Ты, я смотрю, уже научилась дерзить!
– Но послушайте!..
– Замолчи! Не выводи меня из терпения! И вот что, – с этого дня никаких гостей из лазарета! Никаких каторжных девок! Если у тебя нужда в обществе – у господина полицмейстера три дочери! А ещё лучше будет – отправить тебя в Петербург к Капитолине Никифоровне! Право, так мне окажется во сто раз спокойней! И как мне только в голову пришло забрать тебя на завод – не понимаю! А с твоей Василисой я сейчас поговорю как следует! Экая наглость – явиться в дом начальника завода, словно к куме в гости! Без вызова, без конвоя! Не-ет, пора серьёзно браться за это отребье!
– Но, папенька же!..
Статский советник вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Оставшись одна, Наташа резким движением вытерла слёзы и застыла у окна.
Василиса дожидалась в сенях у дверей кабинета. Рядом стоял, опершись о стену, Волынин и что-то озабоченно втолковывал ей. Та молча, испуганно слушала. Когда начальник завода приблизился, казак вытянулся, а Василиса снова низко, до земли поклонилась. Лицо её было мёртвым от ужаса.
– Входи. – велел Тимаев, открывая дверь в кабинет. – Волынин, жди за дверью.
– Слушаюсь, ваше благородие!
Войдя в кабинет, Тимаев намеренно долго отдёргивал шторы, открывал окно, перекладывал бумаги на крытом зелёным сукном столе и даже принялся затачивать карандаш. Василиса, ожидая, неподвижно стояла у дверей. Солнечный свет играл на её волосах, небрежно выбившихся из косы, и против воли Тимаев снова залюбовался ею. «Господи… и как такое может быть! Каторжанка, преступница – и неземная красота! Ведь такого и в столицах в высшем свете не увидишь! Даже эта уродливая юбка с рубахой её не портят! А если бы приличное платье, да причесать… Да, это не Лидуся! И совершенно незачем этакой красавице ублажать Иверзнева… Подумаешь, студент-недоучка… он же знать не знает, что делать с такой красотой! Пусть утешается своей Устиньей, и будет с него!»
Вслух же Тимаев коротко сказал:
– Подойди.
Василиса молча, не поднимая глаз, подошла к столу.
– Что ты делала в моём доме?
– Барышня приказали прийти.
– Зачем?
– Травками интересоваться изволили. А Устинье Даниловне вовсе некогда. Я заместо неё пришла.
– Хм-м, вот как… Разве ты не знаешь, что каторжанкам без конвоя не позволено ходить по заводу?
– Виновата, ваша милость.
– Если прежний начальник был к вам так снисходителен, то от меня этого не ждите! Здесь и так бог знает что творится! Почему ты без кандалов?
– Доктор Михайла Николаевич распорядились… – начала было Василиса, но, увидев изменившееся лицо начальника, торопливо поправилась. – Ещё господин Брагин приказали, потому – работа в лазарете тонкая… со снадобьями… да перевязки делать надобно, в железах – несподручно, вот и…
– Какая чудная отговорка, надо же! – ехидно улыбнулся Тимаев. – Для чего же, в таком случае, тебя вовсе нарядили на работу в лазарет? Вокруг полным-полно свободных от кандалов поселенок! За что ты здесь, каков срок?
– Разбой, убийство, соучастие, ваша милость… Десять лет и пять – в железах…
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 104
