Андреас усмехнулся, глядя на Сэм:
– Этот снег лежит на льду. Спускайтесь по прямой короткой змейкой. Строго по моим следам. Если пойдете косым спуском, то можете срезать снежное покрытие, а это приведет к сходу лавины. Следуйте точно за мной. Если не успеете повернуть вовремя, то полетите вниз с уступа. Там еще одна ледяная стена. Отвесная.
Сэм посмотрела вниз, потом на него. Бедняжка не помнила себя от страха.
Андреас пошел на спуск, сгруппировался, оттолкнулся, подняв снежную пыль, снова сгруппировался, опять оттолкнулся, делая короткие плавные повороты, чтобы контролировать скорость. Вот он сгруппировался в очередной раз, но оттолкнулся неловко, и его занесло. Банкир попытался выровняться, однако упал лицом вперед, перевернулся через голову и на мгновение исчез в снежной целине. Через некоторое время появилась рука, потом голова. Он чуть приподнялся, прижал ладони к лицу.
Сэм знала, что должна делать, понимала, что надо действовать: теперь или никогда. Аккуратно оттолкнулась и поехала вниз, сделала первый поворот, осторожно, медленно следуя по лыжне, оставленной Андреасом. Одна лыжа зарылась в сугроб, отчего Сэм чуть не упала. Она выдернула лыжу из снега, запаниковала, сделала еще один поворот, теперь увеличивая скорость, набирая ее слишком быстро. Она делала поворот за поворотом, скорость спуска увеличивалась; она видела Андреаса в пятидесяти ярдах внизу, а за ним – выступ и крутой обрыв. «Не смотри вниз. И главное, не упади». Мышцы Сэм были настолько напряжены, что все повороты получались неправильными. Она пыталась снизить скорость, но у нее ничего не вышло.
В двадцати футах над Андреасом Сэм сошла с его следа и двинулась дальше косым спуском, потому что теперь она катастрофически набирала скорость.
– Багз! – раздался крик Ричарда. – Не делай этого! Багз! Только повороты, бога ради, только повороты!
Край ущелья неуклонно приближался.
Она спускалась слишком быстро, а потому не могла повернуть.
– Багз! Поворачивай! Поворачивай, Багз! Падай!
Обрыв все ближе.
Она закричала, пытаясь заставить свои лыжи повернуться. Попробовала вильнуть вправо. Потом влево. Обрыв надвигался на нее!
А потом снег взорвался вокруг нее. Шея болезненно вытянулась, и теперь Сэм лежала на спине, смотрела в небо.
И взволнованный голос Ричарда:
– Багз, ты цела?
Она слышала, как колотится ее сердце. Перевернулась, и снег поехал под ней.
– Я в порядке! – прокричала она. – Все отлично!
Она подтянулась, стряхнула снег с очков, увидела, что Ричард с тревогой смотрит на нее, разглядывает длинный след, который она оставила на снегу. Андреас, который теперь находился выше ее на сотню футов, все еще прижимал руки к лицу, и Сэм заметила кровь, сочившуюся сквозь его перчатки.
– Андреас! – прокричал Ричард. – Как ты там?
Здесь спуск был не такой крутой, и от обрыва Сэм еще отделяло достаточное расстояние. Обе ее лыжи соскочили, и она вытащила их из снега, начала возиться с креплениями. Ричард ждал. Андреас сидел, закрывая руками один глаз. Сэм вставила ногу в крепление, с силой топнула, чтобы защелкнулся запор; руки ее онемели от холода, да и мозг, похоже, тоже.
Послышался звук, похожий на удар грома, потом ей показалось, будто кто-то ударил ее по подошвам. В снегу над ней стали появляться трещины. Они расходились во все стороны, как вены.
«Словно треснувшая яичная скорлупа», – подумала Сэм.
Раздался громкий грохот, земля начала сотрясаться. Трещины вокруг нее расширялись, издавая странные, пугающие звуки, как будто бы разрывали гигантский лист пергамента.
Словно трескалось гигантское яйцо.
Точь-в-точь как тот потолок в номере отеля в ее сне.
Потом Сэм услышала голос Ричарда. Муж кричал ей:
– Багз, беги! Спасайся!
Она попыталась шевельнуться, но страх парализовал ее.
Парализовал, как в кошмарном сне.
– Спасайся, Багз!
Совсем рядом с ней неожиданно появилась трещина, и от общей массы снега отломился кусок. Она услышала наверху рев набирающей силу волны и посмотрела в ту сторону. Увидела медленно катившееся на нее по склону облако, куски льда и снежную пыль.
Сэм оттолкнулась, пытаясь ехать на одной лыже, которую успела пристегнуть, другая ее нога утопала в глубоком снегу.
А рев становился просто оглушительным, и еще она услышала безумное завывание ветра, почувствовала его на своем лице. Сэм оказалась почти на краю ущелья, и тут снег ушел из-под нее, и она стала падать.
Ветер впивался в ее лицо, выл, как безумный, уши болели от резкого перепада давления.
Она слышала дробный грохот падающих камней и льда вокруг, словно бы миллионы ног громко топали в туннеле. Хлопки, грохот, вой, эхо становились все громче, сливаясь в ужасающую какофонию.
«Плыви. Постарайся держаться на поверхности».
Сэм принялась двигать руками. Что-то вдруг резко ударило по голове, и она ослепла от боли, потом ее снова закрутило. Она чувствовала, как руки скользят по чему-то такому холодному, что это обжигает ладони.
Ледяная стена.
Ее вращало.
«Вихрь», – подумала Сэм.
Ее окружала безумная, темная, ревущая стихия. Что-то больно ударило Сэм по щеке, потом она начала падать, ударилась обо что-то твердое, еще раз и еще.
Затем падение прекратилось. Она по-прежнему слышала шум, грохот, дребезжание, вой, но они становились все более приглушенными и далекими.
И вдруг наступила тишина.
Сэм лежала в темноте. Плотно закрыла глаза, потом снова открыла их. Но ничего не увидела.
Она попыталась пошевелить руками. И не смогла.
Тогда она попробовала пошевелить ногами. Головой. Ничего не получалось. Ее словно залили цементом.
Сэм начала пробирать дрожь.
Пустота. Это была та самая пустота, которая снилась ей, когда «мерседес» полетел в пропасть.
Пустота, в которой она никогда не увидит Ники.
И Ричарда тоже.
Вообще никого не увидит.
Она почувствовала приступ ужаса. Конец уже близок.
Полчаса – вот все, что есть у человека, подмятого лавиной. После этого его даже и искать перестают, считая мертвым.
Где она находилась? Сколько метров пролетела? Насколько глубоко засыпана снегом?
Она чувствовала вокруг себя холод.
И тишину.
Это смерть.
Сэм попыталась пошевелиться еще раз. Правая рука двигалась, но что-то держало ее.
Ремешок лыжной палки. Она поворочала рукой, освободила ее. Смогла прикоснуться к лицу. Провела пальцами по лбу, носу, рту. «Это я. Я жива». Потрогала щеку. Щеку жгло и саднило.
