У Лукреции на глазах показались слезы, и она яростно закусила губу.
— Кроме того, — продолжала Салома, торжествуя, — фрейлейн Мук сказала, что София рассказывает плохие вещи. Она сказала, что мы не должны ее слушать.
Лицо Лукреции прояснилось.
— И где твой друг фрейлейн Мук? — поинтересовалась она язвительно. — Что-то я нигде ее не вижу.
— У своего брата, тебе это известно.
— Вероятно, она тоже просто убежала и никогда не вернется.
— Она вернется, и ты об этом знаешь наверняка!
— Раз ты так говоришь…
Обе девочки стояли друг против друга как два бойцовых петуха, готовых в любой момент наброситься друг на друга. Крайне редко случалось, чтобы они дрались друг с другом, в большинстве случаев они обходились словесными баталиями.
— Мы должны прекратить этот спор, — внезапно проговорила Лукреция.
Салома помедлила, затем кивнула и подошла к сестре.
— Мне очень жаль.
— Да, мне тоже.
— А теперь что?
— Давай спрячемся.
— Разве мы не должны сказать маме? — спросила Салома. — Или, по крайней мере, Адриану?
— Тогда это уже не будет нашим убежищем.
— Но мы же прячемся не от матери! — Чуть тише Салома добавила: — Или нет?
Лукреция не ответила и побежала дальше, вверх по лестнице, а затем вдоль коридора. Наверху был очень тусклый свет, только через некоторые полуоткрытые двери комнат сюда проникал слабый свет. Когда Йоханнес и повариха поднимались наверх, они брали с собой свечу в подсвечнике. Не было необходимости держать лампы зажженными весь день.
Здесь стоял запах затхлости и пыли. Салома совсем запыхалась от беготни, Лукреция также напряженно пыхтела. Салома догадалась, куда ведет ее сестра. Они нашли это место, когда были еще маленькими — им было по пять или шесть лет, — но уже давно там не бывали. Вероятно, Лукреция права: лучшего убежища не существовало во всем доме.
Недалеко от комнаты Йоханнеса в конце коридора они свернули в другой коридор, ответвлявшийся от первого. Здесь оказалось еще темнее, по обе стороны коридора комнаты были заперты, и свет падал только из-под дверей.
Коридор упирался в запертую дверь, в которой торчал ключ. Лукреция подергала его, покрутила в замочной скважине и повернула. Замок поддался, дверь тихо открылась внутрь.
За нею располагалось огромное складское помещение. Это был чердак основного здания, он пустовал, лишь несколько покрытых толстой пылью ящиков стояли у входа. Под потолком висело несколько старых бельевых веревок, оставшихся здесь еще со времен Селкирка. Скаты крыши сходились к заостренному фронтону. Между стропилами царил мрак. Несколько пауков беззвучно разбежались, когда близнецы вошли. Саломе было страшно, хотя они еще не достигли цели. Лукреция закрыла за нею дверь на замок.
Их шаги гулко звучали в полупустом помещении. Сестры не решались разглядывать окружающие их тени. В конце склада находилась еще одна дверь, незапертая. За нею начинался чердак южного крыла, он тянулся в западном направлении метров на тридцать. Здесь, на обоих скатах кровли, имелись два крохотных люка, такие грязные, что через них едва проникал свет.
Сестры снова побежали, взявшись за руки, словно это могло спасти их от злых духов, затаившихся в темноте. В деревянной стене в конце склада поблескивал прямоугольник обшитой металлическими пластинами двери. Салома сомневалась, что кто-нибудь, кроме них, знал о ней.
Позеленевшие петли заржавели, но, когда девочки вместе нажали на дверь, она со скрипом открылась, за ней показалась маленькая комнатка, метров пять в длину. Она была заполнена странными, вытесанными из камня параллелепипедами — массивными блоками с рельефами. Некоторые из них представляли собой сплетения узоров, на других виднелись фигуры людей и животных. Их положили сюда на хранение и забыли о них.
Девочки закрыли за собой дверь и огляделись вокруг. Через люки в крыше сквозь грязные стекла падали серые столбы света, в них танцевали тысячи пылинок. Саломе стало противно при виде огромной паутины и в особенности ее изголодавшихся жителей, но она должна была отдать должное Лукреции — это действительно было самое замечательное убежище. Салома почти забыла о существовании этой комнаты.
— Как долго нам нужно будет оставаться здесь? — спросила она и посмотрела за стопку камней, которая была почти вдвое выше ее.
— Не знаю, — призналась Лукреция. — Пока не пройдет опасность, я полагаю.
— А откуда мы узнаем, когда она уже будет позади?
Где-то в глубине дома послышался приглушенный треск. Возможно, дверь, ведущая в коридор, захлопнулась. Близнецы обменялись обеспокоенными взглядами, вопрос Саломы был тотчас забыт. Теперь обе радовались, что они здесь, а не где-нибудь в другом месте.
— Вероятно, мы должны попробовать почистить окна, — предложила шепотом Салома. — Тогда здесь станет светлее.
Лукреция кивнула и хотела что-то добавить, но в тот же момент треск раздался во второй раз. Затем, прежде чем хоть одна из них смогла прийти в себя, внезапно послышались и другие звуки. Близнецы подскочили друг к другу и обнялись. Они со страхом смотрели на черный потолок.
Над ними, на кровле, что-то медленно передвигалось и скребло по кирпичам.
— Птица, — прошептала Салома, но сама не верила в это.
— П-с-с, — Лукреция прижала палец к губам.
Они напряженно вслушивались в темноту. Шаги приближались, теперь они раздавались по всей кровле. Если это действительно птицы, то они должны были быть очень большими.
Лукреция отстранилась от сестры и залезла на один из камней, лежащих друг на друге, образуя лестницу.
— Что ты делаешь? — обеспокоенно прошипела Салома.
Лукреция, не обращая внимания на ее вопрос, продолжала карабкаться вверх по блокам. Вокруг нее поднимались плотные клубы пыли.
— Я хочу посмотреть через люк.
Стекло находилось прямо над верхним камнем. Лукреция вполне могла достать до люка.
— Ты сошла с ума? — вырвалось у Саломы.
— Просто любопытно.
Шелестящие звуки приближались, их становилось все больше. У Саломы озноб пробежал по спине. Она обхватила плечи руками.
Лукреция добралась до верхнего камня и медленно протянула к люку свои маленькие руки. Она с отвращением разорвала паутину, затянувшую стекло. Небольшой люк был покрыт маслянистой пленкой грязи. Лукреция осторожно потерла стекло кончиками пальцев, и оно стало немного прозрачней. Скоро получился прозрачный круг диаметром с голову.
— Будь осторожной, пожалуйста, — чуть не плача, умоляла Салома. Мысль о том, что с Лукрецией может что-нибудь случиться и она останется здесь совершенно одна, была невыносимой.
