— Я удивляюсь, как вы осмелились жениться на матери Рафаэля.
Он вспыхнул и резко ответил:
— Это не имеет отношения к данному делу.
Бет расхотелось разговаривать. Она молча смотрела вперед между ушами коня, ощущая жесткую грудь Лоренцо, его мускулистые руки и понимая, что он прижимается к ней теснее, чем этого требует обстановка. Обернувшись, она встретилась с его темными глазами и увидела в них такое пламя страсти, что быстро отвернулась.
Кавалькада неслась. Дон Мигуэль по-прежнему был рядом, а дон Фелипе скакал впереди, забыв о Бет с момента ее пленения.
Дон Мигуэль, добрый по натуре человек, очень волновался о последствиях того, что произошло. Заглядывая в лицо Бет, он мягко сказал:
— Сеньора Бет, постарайтесь не думать обо мне хуже, чем я есть на самом деле. Мой отец прав в одном — нельзя было вам оставаться только с сеньорой Лопес как гарантом вашего доброго имени. Мы с доньей Маделиной будем с вами либо здесь, либо все вместе поедем в Чиело, до того времени, как… — Он прервал себя, не желая сказать чего-то большего.
Недобрая искра мелькнула в глазах Бет:
— Вы сказали «до того времени, как». Что вы имели в виду? Кстати, объясните мне, откуда у вашего отца возникла странная идея, что я должна рожать сыновей семье Сантана? К тому же кто дал ему право влезать в жизнь моей семьи в Англии?
Дон Мигуэль выглядел весьма смущенным, потом признался, что это его вина. Он пояснил, что написал отцу письмо, в котором выразил надежду на то, что между Рафаэлем и Бет может состояться брак. Но, добавил дон Мигуэль, он никак не ожидал такой реакции со стороны отца. Его глаза просили о прощении, и он продолжил смущенно:
— Вы так хороши и красивы, и мне казалось, что вы далеко не безразличны Рафаэлю. Можно было бы решить сразу много проблем. Вам не надо было бы возвращаться вдовой в Натчез, а мой сын, наверное, впервые нашел бы свое счастье. — Дон Мигуэль вздохнул. — Когда я писал письмо отцу, то забыл, как он действует, если решится на что-то. Он давно хотел, чтобы Рафаэль женился второй раз и, получив от меня письмо, тут же через приятеля в Британском консульстве в Мехико-Сити проверил ваши данные.
Бет молчала, но злоба на дона Мигуэля стала проходить. Ее враг — дон Фелипе, своей хамской выходкой он может помешать им с Рафаэлем выяснить подлинность чувств друг к другу.
Очевидно, дон Фелипе захочет ускорить их брак, хотя Рафаэль, может еще окажется морально не готов на этот шаг. Про себя она твердо знала, что любит Рафаэля и хочет выйти за него замуж, но только в том случае, если он любит ее и хочет на ней жениться. Добровольно, а не по команде этого тирана дона Фелипе.
Если Бет была зла на дона Фелипе, то Лоренцо был в восторге от его плана. Ему было наплевать, что дон Фелипе приближает брак между Бет и Рафаэлем. Важно, что он решил увезти ее из Сан-Антонио, из-под защиты города.
После встречи с главой семейства Сантана и обсуждения плана действий он сумел дать сигнал кочующим неподалеку команчам. У них был свой условный код: дымом от выстрелов, видным издалека, они передали друг другу надежную информацию. Команчам теперь не требовалось больше дня, чтобы догнать их кавалькаду, и они знали маршрут.
Близость Бет возбуждала Лоренцо. Он знал, что до того, как передаст ее на смерть в руки команчей, он воспользуется ее телом.
Дом, куда они направлялись, был в шести милях от Сан-Антонио. Эта гасиенда была меньше, чем Чиело, и, хотя тут бывали редко, дом всегда был готов к приему гостей.
Здесь уютно, подумала Бет, когда ей показали ее комнату.
Эта комната была похожа на ту, которую она занимала в Число — такая же старинная испанская меблировка, прекрасные ковры и занавесы из бархата сапфирового оттенка.
Но как ни хороша была комната — это была тюрьма. И когда Бет увидела, как молчаливая мексиканка развешивает ее вещи, прибывшие с кавалькадой, она подумала, почему же все это произошло? И что произойдет еще? Непохоже, чтобы дон Фелипе собирался обращаться с ней плохо.
Донья Маделина приветствовала ее самым сердечным образом и, несмотря на все переживания и злость, этой женщине Бет грубить не хотела и не могла.
Поразмыслив, Бет поняла, что хотя дон Мигуэль и донья Маделина могут не соглашаться с конкретными действиями дона Фелипе, но и для них вопрос о женитьбе Рафаэля — дело давно решенное. Она сейчас была рада, что никто, кроме нее, не знает о ребенке. Требовать, чтобы ее возвратили в Сан-Антонио, было бессмысленно, бежать — слишком опасно, потому что она знала о бродящих неподалеку команчах.
Мексиканка сообщила Бет, что дон Фелипе просит ее немедленно прийти в библиотеку. Она проследовала за слугой.
Войдя в комнату, она увидела, что дон Фелипе пьет вино из красивого бокала. Он бесстрастно спросил ее, не хочет ли она шерри. И добавил, что захватил бутылку специально для нее. Она стояла посреди комнаты и смотрела на книжные ряды. Встретившись глазами с доном Фелипе, она ответила:
— Нет, спасибо, я не собираюсь бражничать со своим тюремщиком!
Он улыбнулся, хотя выражение его глаз не изменилось. Увидев его не в седле, Бет обнаружила, что он невысок, немногим выше ее самой. Он переоделся, и Бет не могла не признать, что для его возраста — а по ее мнению, ему было далеко за семьдесят — фигура у него отменная. Выглядело странным, что в его густых волосах не было и признака седины. Глядя на нее через стекло бокала, он наконец изрек:
— Темперамент в женщине должен быть, но я ужасно не люблю строптивость. Я надеюсь, сеньора, что вы не совершите такой ошибки и не перейдете эту весьма тонкую черту.
Бет немедленно отреагировала на эту едва прикрытую угрозу — даже не пытаясь скрыть свою неприязнь к нему, она сказала:
— Прошло уже много лет, сеньор, как я перестала быть школьницей, и в гувернантах не нуждаюсь. Более того, прошу мне ничего не диктовать и не понуждать меня. Я надеюсь, что выражаюсь вполне понятно?..
Он кивнул. Глядя на нее, злую, но красивую, он лениво подумал, не взять ли ее с собой в качестве любовницы в Мехико-Сити. В свои семьдесят четыре года он был еще далеко не равнодушен к женщинам. Далее он подумал, что когда насытится этой прекрасной кожей и роскошными волосами, то сможет без труда продать ее, причем за приличную цену. Но потом он отбросил эту идею. Важнее было женить внука не ней и получить здоровых наследников для Чиело, чем удовлетворить разовый зов плоти. Дон Фелипе всегда четко понимал приоритеты.
Встретив злой взгляд Бет, он прошептал:
— Хорошо, мы отлично поняли друг друга. И поскольку вы кажетесь мне откровенной молодой женщиной, я не стану тратить время на комплименты.
Жестом он предложил ей сесть на диван.
— Пожалуйста, садитесь, обсудим ситуацию.
— Нет, мы не будем ничего обсуждать. — Глаза Бет запылали, как и щеки.
