Книга Принц теней - Рэйчел Кейн

Ночь была облачная, луна спряталась за тучами и не освещала нам путь. Из уважения и жалости к брату Лоренцо я сам нес на плече железный лом и лопату, которые раздобыл для него брат Джованни. Фонарь в руках брата Лоренцо светил достаточно ярко, чтобы мы видели дорогу впереди себя, но тропинка была узкая, а сутана монаха все время цеплялась за кусты и загораживала большую часть света. К тому же он все время ворчал и стонал: «Святой Франциск, мои ноги! Мои старые ноги… о мои ноги… как бы не упасть в могилу». Вдруг он замер.

– Кто там?

Мы уже подошли довольно близко к кладбищу и к стоящим рядами склепам. Я молил Бога, чтобы это не были стражники: за осквернение могил в Вероне полагалась смертная казнь, а я сильно сомневался, что мы сможем внятно объяснить стражникам, что мы делаем на кладбище среди ночи с инструментами в руках.

Но это были не стражники.

Я услышал из темноты знакомый голос:

– Друг, которого вы хорошо знаете!

Бальтазар!

Мой слуга вышел на свет, и я увидел, как разгладилось и просветлело лицо монаха. Он бросил фонарь и кинулся обнимать Бальтазара.

– Слава Богу! – вскричал он и расцеловал моего слугу в обе щеки от избытка чувств… но затем он отодвинул Бальтазара, огляделся по сторонам, и лицо его вновь побледнело. – Скажите мне, дорогой друг, скажите мне, что за факел горит там, среди безглазых черепов? Вроде как в склепе Капулетти он горит.

– Да, святой отец, это факел моего хозяина, Ромео, – ответил Бальтазар, и я на миг прикрыл глаза, чувствуя невыразимое облегчение. «Все будет хорошо». Несмотря на недоставленное письмо, несмотря на проклятие Меркуцио, Ромео все-таки нашел путь к Джульетте. Так что монах не напрасно уповал на чудо…

Но на лице брата Лоренцо надежды не было.

– И как давно он там?

– Не меньше получаса, синьор.

Я понял, что это слишком долго.

– Пойдемте со мной в гробницу, – брат Лоренцо обращался ко мне, но Бальтазар еще не видел меня за спиной монаха, поэтому быстро сделал шаг назад.

– Я не смею, синьор. Господин Ромео велел мне уходить и под страхом смерти запретил оставаться здесь.

– Тогда будьте здесь, – сказал брат Лоренцо и прошел мимо него. – Меня терзает страх. О, я так боюсь, что уже случилось непоправимое…

Бальтазар изумленно выдохнул мое имя, когда я вышел из темноты, неся в руках инструменты, но я не думал о нем в этот миг. Он же схватил меня за руку и пытался удержать:

– Хозяин, подождите… Я спал под этим деревом и видел сон… сон, в котором Ромео и какой-то незнакомец дрались и Ромео пронзил его…

Я подумал, что он видел сон о Тибальте, но прежде чем я успел что-либо сказать, я услышал крик брата Лоренцо – и теперь ничто больше уже не имело значения. Я бросил лом и лопату и побежал на неверный свет факела, пробивающийся из склепа.

И остановился, когда увидел кровь.

– Что это? – голос монаха дрожал. – Чья это кровь обагрила вход в склеп?

Он не ошибался – кровь была свежая, она еще не засохла и тускло поблескивала в свете фонаря, а в грязи валялись два меча, но только один из них был испачкан кровью. Этот меч я сразу узнал – он принадлежал Ромео. Я нагнулся было поднять его, но брат Лоренцо пошел вниз, в склеп, неся покачивающийся фонарь, и закричал оттуда таким отчаянным голосом, что я немедленно бросился за ним.

– Ромео! О, как он бледен… а кто здесь еще? Что? Парис… и весь в крови… Ах, что же за трагедия разыгралась здесь в этот недобрый час!

Граф Парис и Ромео, оба мертвы? Но ведь ранен был только Парис! Я пытался пройти внутрь мимо монаха, но он загородил проход и сказал полным ужаса шепотом:

– Девушка просыпается.

Я замер на месте и услышал ее нежный голосок, слабый спросонья и от действия зелья:

– Святой отец, а где же мой супруг? Я помню, где я должна быть, и я здесь… но где же мой Ромео?

Вдалеке уже слышались крики, топот многих ног, и я предостерегающе хлопнул монаха по плечу.

– Синьора, пойдемте скорее прочь отсюда, из этого гнезда смерти и тлена… Высшие силы, над которыми у нас нет власти, вмешались в наши планы… Пожалуйста, пойдемте! – Лоренцо нервно сглотнул, когда Джульетта не ответила. – Синьора, ваш супруг лежит здесь мертвый, и граф Парис тоже. Пойдемте же со мной. Я отведу вас в обитель, вас приютят сестры-монахини. Нельзя оставаться здесь, сейчас нагрянут стражники, они начнут задавать вопросы… пойдемте же, пойдемте, нельзя больше здесь оставаться…

Она не шевелилась. В склепе царила ужасающая тишина, тишина, которая звучала для меня страшнее любых, самых отчаянных криков. А потом девушка сказала мертвенно-спокойным голосом:

– Уходите скорее. Я остаюсь.

Я слышал вдали топот бегущих ног: люди бежали по каменной тропе, у них было оружие, и они были настроены воинственно. Я потянул монаха за руку.

– Нам нужно уходить, – прошипел я.

Все это было ужасно, и наше присутствие здесь породило бы массу вопросов, на которые мы не могли дать ответа.

– Уходим, быстро! Святой отец, быстрее! С ней все будет в порядке! Стражники уже близко!

Мы бросились прочь из могилы, за нами поспешил Бальтазар, а из склепа еле слышно доносился нежный голос Джульетты:

– Что за склянку ты в руке сжимаешь, любимый?.. Ты, значит, отравился… а мне ни капли милосердной не оставил? Я поцелую тебя: быть может, на губах остался яд…

Невыразимое страдание, звучащее в ее голосе, заставило меня замедлить шаг, я хотел было вернуться и остановить ее, но брат Лоренцо удержал меня.

– Вам нельзя! – умоляюще сказал он. – Монтекки там не место! Идемте же: стража ее спасет – они вот-вот подоспеют.

За нашей спиной Джульетта в склепе прошептала:

– Какие теплые у тебя губы… – И я вздрогнул, как будто увидел призрака. Возбужденные голоса были уже совсем близко, я отчетливо слышал приказы, которые отдавал капитан стражи своим людям. – Чьи-то голоса… Пора заканчивать. О, здесь кинжал, по счастью, в ножнах. Иди сюда и помоги мне умереть…

Кинжал Ромео. Она не стала ждать, пока подействует яд с его губ.