– Я слышал сегодня эстрадный вариант. Вполне прилично, согласен. Но это я тебе стихи сочинил, а не ей.
– Ты публичный человек, Легат. Писатель, между прочим. Пусть и в прошлом – де-юре, но де-факто – прошлых писателей не бывает… А тут – легкая возможность популярности там, где ее вообще не ждешь. Ты лучше мне «спасибо» скажи.
– Спасибо. Только впредь предупреждай. А то на всех звезд, которые у тебя сказки читают, моих стихов не хватит… А писатель я не «между прочим», а временами. Фильтруй базар…
– Ну и терминология у вас в Службе – как на зоне. Уши вянут… – и пошла с увядшими ушами сообразить чего-нибудь скорое себе на ужин.
А Легат принял душ, потому что захотелось, и пошел к себе в кабинет. Где сразу лег, погасил свет, чтоб жена не врывалась кавалерийской атакой в сны, и стал составлять в уме список дел на завтра. Дела были. Добить проект Академии национальностей, съездить в Дом Правительства на совещание по очередной реформе школы, встретиться в Службе сразу с тремя членами Президентского Совета по науке и образованию…
И т. д., и т. п.
Так и заснул, составляя план дня. Все-таки не мальчик – в таком сумасшедшем режиме хождений «от мира к миру» существовать столько времени и без передыху!..
А утром, когда он только-только вошел в кабинет, позвонила по внутреннему помощница и спросила:
– Вам тут какой-то Джуниор звонит. Соединить?
– Джуниор? – не понял Легат, еще даже портфель не опустошивший. – Какой Джуниор?.. – и тут сообразил: – Соединяйте!
– Здравствуйте, Легат! – Голос в трубке был глуховатым и с хрипотцой. – Вы меня не забыли? Юноша, который вам ужин приготовил, а вы спешили и не попробовали… Вспомнили?
– Господи, чего ж вспоминать? Это, кажется, вчера было… Ну, позавчера… А вы где?
Идиотский вопрос вообще-то. Не из прошлого же он ему звонит…
– Здесь. В Столице. Почти рядом. Я работаю в Инязе. Если честно, я очень много лет ждал этого момента – чтоб набрать ваш номер.
– Сорок лет, – сказал Легат, чтоб что-то сказать. – А почему мы на «вы»?
– Это все, что вас интересует?
– Нет, конечно! Я машинально… Ваш… твой звонок… я не ожидал его. Просто в голову не приходило.
– А я, повторяю, ждал. Даже день вычислил, когда вы… ты должен был вернуться. Может, увидимся вечером?
Легат лихорадочно пролистал ежедневник, лежащий на столе, куда он сам записывал встречи и мероприятия – по дням и часам, и помощница тоже, хотя и дублировала все в разделе «календарь» в его компе. Но она знала, что начальник больше верит написанному пером. В смысле шариковой ручкой.
– В восемь пойдет? Раньше у меня все забито. Я ж только вернулся, дел накопилось…
– Я понимаю. Конечно, пойдет.
– Поужинаем?
– Поужинаем. Только, если ты не против, я тебя к себе домой приглашаю. С женой познакомлю. Мы любим, когда к нам приходят…
– Не вопрос. Где и когда?
– Ты сказал: в восемь. А где? Да там, где ты был. Надеюсь, за два дня не запамятовал адрес?
– Плохо обо мне думаешь. Ждите. Ровно в восемь – как штык.
Время – вещь необычайно длинная, утвердил поэт.
Когда как, не согласился с поэтом Легат. Иногда оно сжимает сорок лет в два дня…
А день шел, как и было задумано. И ничего из задуманного не отменилось. И все нерешаемые вопросы оказались решаемыми, а легко решаемые и решать не стал.
Завершив день незапланированным коротким обсуждением тематики грядущего Совета по спорту с коллегами и подчиненными, Легат уложил личный ежедневник в портфель, попрощался с помощницей и поехал практически к дому, на родной во все времена проспект Одноглазого Фельдмаршала. Тормознули у винного бутика. Там Легат купил три бутылочки с действительно хорошими винами. Да он плохих и не покупал никогда и никому. Тут же заглянул в салон «Коллекция», где знакомая женщина-дизайнер отвела его в холодильник, а там Легат выбрал букет в подарок жене Джуниора. Букеты здесь собирали с выдумкой и красиво.
Ах да! Еще ранее у супермаркета «Алфавит еды» тормознули: там Легат тортом отоварился.
Когда въехали во двор, в который Легат пару дней назад имел честь заходить, ему показалось, что время не властно над домом, школой, двором – прямо как над пирамидами.
Он вошел в подъезд, где даже кодового замка не имелось (то есть имелось, но он не работал…), поднялся на не успевший забыться этаж и позвонил в звонок рядом со знакомой дверью. Время здесь, казалось, давно, сорок лет назад, остановилось. И обивка двери была той же, и звонок – тем же, и даже половичок для ног показался Легату знакомым.
Впрочем, половичка он не помнил.
Дверь открыла женщина. Невысокая, чтоб не сказать маленькая, чуть полноватая (возраст брал свое), с короткой стрижкой, в тонких очках, платье на ней – какое, Легат в полутьме подъезда не разобрал, но зато заметил, что на ногах у нее были туфли на высоких каблуках. То есть гостя ждали и по-своему готовились.
– Здравствуйте, – сказал Легат, протягивая женщине дизайнерский букет. – Это вам. А я – Легат.
– Я знаю, – неожиданно громко и четко ответила женщина, улыбаясь. – Ждем вас.
Судя по голосу, была она преподавательницей. Скорее в вузе, чем в школе: голос привычно громковат, это – не для класса, а для большой аудитории.
– Милости просим… Ой, да зачем вы столько принесли!.. И торт!.. А Джуниор как раз за тортом помчался, сейчас придет.
– Будет два, – сказал галантный Легат. – Не съедим, так понадкусываем… А еще вот вино. Хорошее, я разбираюсь…
– Проходите, проходите… Меня зовут Ассоль. Я знаю, что имя обязывает, но, честно слово, когда мы с Джуниором познакомились, я была вполне достойной Ассолью. А сейчас я пожилая Ассоль, обремененная детьми, взрослыми уже, правда, а еще мужем, а еще домом, а еще работой: я доцент кафедры отечественной литературы в Университете. А вы Легат. Я много слышала, Джуниор давно вас упоминает, а почему только сейчас встретились – не объяснил. Я всегда спрашивала: ну, найди ты его, если хочешь, справочная служба для чего существует… А он: нет, время не пришло… Да какое время? Куда оно должно прийти?.. А он говорил всегда: рано искать, он меня еще не знает. А вчера сказал: пора. И позвонил. И вот вы сразу здесь…
Она говорила беспрерывно, без остановок, одновременно наливая в вазу воду, умащивая туда букет, водружая вазу на середину накрытого стола, расставляя бутылки, пряча торт в холодильник…
Легат, как ввели его в комнату, так и остался стоять. А она летала туда-сюда, что-то носила и говорила, говорила…
И Легат печально подумал: как Джуниор с ней живет? Она же слова вставить не дает! Ей даже собеседник не нужен, бедные ее студенты!.. И еще подумал: они двое, наверно, бешено любят друг друга, не могут друг без друга, она – Ассоль, а он – капитан Грей, и где-то в кладовке или на антресолях свернутые в рулон, запыленные, давным-давно не вынимаемые хранятся их алые паруса.
