Начну с самого начала. Заперев нас с Мюриэл в своей комнате, миссус положила ключ на бельевой комод, где господин Джеймс и нашел его спустя пару часов. Она запросто могла положить ключ в карман или вообще выбросить, но мне хочется думать, что она не желала, чтобы мы томились взаперти слишком уж долго, и потому положила средство нашего освобождения на видное место.
Затем она сбежала по лестнице (как слышали мы с Мюриэл) и прошла в кухню, где нашла старый плащ, который в свое время отдала мне, и древнюю шляпку-капор, которую я изредка носила в холод. В последующие годы все, кто видел миссус в описываемый день, в своих рассказах непременно упоминали старый плащ и старушачью шляпку. Почему же она выбрала такую одежду предпочтительно перед своей собственной? Я вам отвечу. Полагаю она хотела замаскироваться. В потрепанном плаще и обтерханной шляпке миссус никто не узнал бы, а она именно хотела остаться неузнанной.
Наряженная таким образом, она вышла из дома и направилась сквозь туман к деревне. Большинство жителей к тому времени собрались на Перекрестке в ожидании церемонии открытия фонтана. Впервые миссус заметили около часа дня, возле «Лебедя», большей из двух деревенских гостиниц.
Возница, сидевший там на подножке своего кеба, заметил у двери таверны женщину в старомодном капоре. Она явно не желала заходить внутрь. Потоптавшись у порога, она отошла прочь, поискала взглядом по сторонам и остановила оборванного мальца, спешившего по улице. Она обратилась к нему с какой-то просьбой, но он помотал головой и побежал дальше. Тогда женщина подошла к самому вознице. По словам последнего, она заметно нервничала и все время поворачивала голову то так то эдак, пряча лицо за полями капора. Она попросила мужчину зайти в гостиницу, но прежде чем успела объяснить зачем, к кебу торопливо подошел какой-то джентльмен и возница был вынужден взять пассажира. Он извинился перед женщиной и посоветовал обратиться за помощью к кому-нибудь другому. Когда он отъезжал, она стояла на улице перед таверной с несколько потерянным видом.
Немного погодя — очевидно так и не найдя желающих помочь ей — миссус зашла в таверну сама и приблизилась к хозяину. Хозяином же оказался не кто иной как Хендерсон, мерзкий бакалейщик, он недавно расширил дело и стал заправлять в «Лебеде». Если верить его словам, миссус явно чувствовала себя не в своей тарелке, все время прятала лицо в тени и постоянно посматривала на лестницу, ведущую на второй этаж. Она спросила, проживает ли здесь некая госпожа Гилфиллан. Когда Хендерсон ответил отрицательно, она описала даму, которую имела в виду, но среди постоялиц не было особы отвечающей описанию, о чем он и сообщил. Выслушав ответ, миссус поблагодарила и тотчас удалилась. Хендерсон вспомнил об этом случае лишь много позже, а тогда и думать о нем забыл, поскольку был страшно занят приготовлениями к торжественному ужину, устраивавшемуся вечером по случаю открытия фонтана.
В следующий раз миссус увидели через несколько минут, уже на другом конце деревни. Здесь, в гостинице «Гашет», Дженет Мюррей все намывала-надраивала в надежде, что люди попроще, не входящие в дюжину важных персон приглашенных на ужин в «Лебеде», отметят открытие фонтана в ее заведении. Она протирала посуду, когда случайно подняла глаза и увидела в дверях женщину. В первый момент Дженет не признала ее из-за одежды, но в течение последних лет она часто видела миссус там и сям, а потому быстро смекнула, кто стоит на пороге. Дженет, всегда недолюбливавшая господ, не пригласила ее войти. Миссус выглядела страшно взволнованной. Без всяких вступительных любезностей она осведомилась, не проживает ли здесь некая госпожа Гилфиллан.
Когда Дженет сказала, что слышит это имя впервые, миссус обрисовала наружность дамы и под описание в точности подошла единственная постоялица Дженет, привередливая миссис Кирк, ирландская вдова (ха-ха!), проживавшая в «Гашете» уже несколько недель. Миссис Кирк покидает Соплинг сегодня днем, сообщила Дженет. Но в настоящий момент ее нет в гостинице. Насколько Дженет известно, она отправилась на Перекресток посмотреть церемонию открытия фонтана. Дженет выразила удивление, что сама миссус Рейд сейчас не там, ведь ее супруг является главным виновником события. Но миссус проигнорировала последнее замечание и спросила, сопровождает ли миссис Кирк мужчина, возможно назвавшийся именем Макдональд. Дженет такого человека не знала, о чем и доложила. После чего миссус развернулась и ушла прочь, даже не удосужившись толком поблагодарить Дженет, которая впоследствии частенько повторяла, мол, с этими господами всегда так, у них не то что спасиба, а и снега зимой не допросишься — ну или что-то в таком духе.
Между тем церемония шла полным ходом. Несмотря на туман и холод, на Перекрестке собралась изрядная толпа, в основном жители Соплинга и Смоллера, но поскольку там пролегал путь на Эдинбург, еще и многие проезжие люди остановились посмотреть что происходит. Фонтан был накрыт зеленым полотном. Рядом с ним находился небольшой помост, на котором стояли важные персоны — господин Джеймс, преподобный Гренн и его брат мистер Дункан Гренн (член парламента!), миссис Дункан Гренн, мистер Калверт (инженер из литейной мастерской) и прочие почетные гости. По причине малых размеров помоста им приходилось жаться друг к другу — «теснее чем подол рубахи к сраной жопе» по выражению одного из зрителей.
Господин Джеймс начал с того, что позвенел колокольчиком, привлекая внимание толпы. Затем он достал толстенную пачку исписанных страниц и сообщил (довольно застенчиво), что вот дескать моя речь по случаю открытия фонтана. Собравшиеся посчитали это отличной шуткой и весело рассмеялись, но вскоре осознали свою ошибку — это и прямь оказалась длиннющая речь. Вероятно господин Джеймс хотел продемонстрировать свои парламентские способности. Во всяком случае его выступление тянулось невыносимо долго. Несколько человек потихоньку побрели прочь и многие последовали бы за ними, если бы два-три зрителя, имевшие при себе часы, не решили замерить время выступления господина Джеймса. В результате народ начал заключать пари, сколько минут оно продлится, и общее настроение заметно повысилось, потому что теперь все присутствующие жадно ловили каждое слово оратора — и участники пари и сторонние наблюдатели, которым просто не терпелось узнать, кто же выиграет.
Когда необъяснимое оживление публики сменилось напряженным вниманием, господин Джеймс почувствовал себя гораздо увереннее. Он отпустил шутку насчет старого деревенского колодца — мол, вода из него имеет два достоинства: во-первых, позволяет экономить на чае (будучи светло-коричневого цвета), а во-вторых, может считаться не только питьем, но и пищей, потому как кишит микроскопическими животными организмами. Шутка, хоть и бородатая, была встречена вежливым смехом. Премного воодушевленный, господин Джеймс продолжил. Он много всего задумал для Соплинга, сообщил он. Фонтан только начало. Следующим станет газопровод для уличного освещения, а возможно даже газовые канделябры в каждом доме. В толпе опять раздался смех и какой-то остряк выкрикнул: «Ага, и еще холодильные машины», что вызвало бурное веселье. Нимало не обескураженный, господин Джеймс заговорил дальше. Он пространно поблагодарил своих почтенных гостей, в частности мистера Дункана Гренна (члена). И так все тянулось, тянулось и тянулось.
