— Но я вряд ли смогу летать.
Стиви Рей беззвучно ахнула.
— Это плохо, да? Очень плохо?
— Да.
— Ой, ну не надо раньше времени опускать руки! Может быть, все еще не так. Если ты вернешься со мной в Дом Ночи, то я…
— Я не могу вернуться туда.
Ему не нужно было повышать голос, чтобы она поняла — это окончательное решение.
Но она не желала этого понимать.
— Ой, божечки, да я когда-то тоже так думала, но вернулась ведь! И они меня приняли. Ну, не все, конечно, но некоторые!
— Я — другое дело, и ты отлично это знаешь.
Стиви Рей опустила глаза. Плечи ее сгорбились, руки бессильно упали.
— Ты убил профессора Анастасию. Она была очень хорошая, правда. А ее муж, Дракон, убит горем. Он не знает, как ему жить без Анастасии.
— Я делал то, что должен был делать. Я сын своего отца.
— Твой отец бросил тебя, — напомнила Стиви Рей.
— Я разочаровал его.
— Ты чуть не погиб!
— Он все равно был и остается моим отцом, — тихо ответил Рефаим.
— Послушай, Рефаим… Вот это наше Запечатление. Ты его чувствуешь? Или это только я одна изменилась?
— Изменилась?
— Ну да. Я раньше не чувствовала твою боль — а теперь чувствую. Я не могу сказать, о чем ты думаешь, зато чувствую тебя. Мне кажется, что я смогу почувствовать, где ты и что с тобой происходит, даже если ты будешь далеко-далеко от меня. Это странно. Это совершенно непохоже на то, как у нас было с Афродитой, но это так. А с тобой что-нибудь такое тоже произошло?
Рефаим долго молчал, собираясь с мыслями, а потом очень смущенно пробормотал:
— Я чувствую ответственность за тебя. Как будто должен тебя защищать.
— Ой, да ты и так меня защищал! — зарделась Стиви Рей. — Ты же спас мне жизнь до всякого Запечатления!
— Это был долг. Теперь все по-другому.
— Как?
— Так. Сейчас мне страшно при одной мысли о том, что ты могла умереть, — с нескрываемым раздражением признался Рефаим.
— И все?
— Нет. Да. Не знаю! Я не привык к этому! — он в бешенстве ударил себя кулаком в грудь.
— К чему?
— К тому, что я чувствую к тебе. Я не знаю, как это назвать.
— Может, назовем просто дружбой?
— Не назовем! Это невозможно.
Стиви Рей лукаво ухмыльнулась.
— Вот ты не поверишь, но мы совсем недавно говорили об этом с Зои! Знаешь, что я ей сказала? Порой то, что нам кажется невозможным, в жизни оказывается совсем не однозначно черно-белым.
— При чем тут черное и белое? Речь о добре и зле. Мы с тобой находимся на разных чашах весов во всемирном равновесии добра и зла.
— Ой, ну кто сказал, что так будет всегда? Ты же можешь перепрыгнуть со своей чашки на мою!
— Я — сын своего отца, — глухо ответил Рефаим.
— Вот интересно, и чем это обернется для нас?
Прежде чем он успел ответить, из узкой щели в земле донеслись громкие перепуганные крики.
— Стиви Рей! Ты здесь?
— Это Ленобия, — шепнула Стиви Рей.
— Стиви Рей! — раздался второй голос, на этот раз мужской.
— О, черт! Это Эрик. Он знает ход в туннели. Если они полезут туда, им не сдобровать!
— Они сумеют прикрыть тебя от солнца?
— Думаю, да. Они же не хотят, чтобы я поджарилась!
— Тогда отзовись и уходи вместе с ними, — решил Рефаим.
Стиви Рей сосредоточилась, помахала рукой — и узкая щель над их головами вздрогнула и расширилась. Стиви Рей прижалась спиной к земле, сложила руки рупором и крикнула:
— Ленобия! Эрик! Я тут!
Потом повернулась к Рефаиму, уперлась руками в земляную стену по обе стороны от его головы и зашептала:
— Спрячь его ради меня, Земля. Пусть они его не увидят, пожалуйста! — Затем она легонько пихнула землю, и за спиной пересмешника образовалась неглубокая ниша, в которую он нехотя спрятался.
— Стиви Рей? — донесся из щели наверху голос Ленобии.
— Ага, я тут! Но я пока не могу вылезать на свет. Вы не могли бы чем-нибудь прикрыть меня?
— Мы что-нибудь придумаем. Подожди немного!
— Ты в порядке? Тебе что-нибудь принести? — спросил Эрик.
Стиви Рей догадалась, что под «чем-нибудь» он подразумевает десяток пакетиков крови из холодильника в туннелях, однако позволить Эрику отправиться туда было все равно что послать его на верную смерть.
— Нет! Я в порядке. Просто найдите что-нибудь, чем прикрыть меня от солнца.
— Нет проблем. Мы сейчас вернемся, — ответил Эрик.
— Я буду тут! — проорала Стиви Рей в ответ. Потом повернулась к Рефаиму. — Ну, а ты как?
— Я тут, в углу. Если ты им не расскажешь, они меня не заметят.
Досадуя на его недогадливость, Стиви Рей затрясла головой.
— Да нет, я не об этом. Ясна ночь, я никому ничего не скажу. Но куда ты пойдешь отсюда?
— Только не в туннели, — ответил Рефаим.
— Да уж, туда тебе ход заказан. Так, давай-ка подумаем. Когда Эрик и Ленобия уйдут, ты сможешь запросто отсюда выбраться. Красные недолетки днем носа не высовывают из подвалов, а люди в такую рань обычно спят.
Стиви Рей снова задумалась. Ей не хотелось отпускать Рефаима далеко от себя, и не только потому, что его нужно будет кормить и лечить, ведь повязки его выглядели поистине ужасно, и раны запросто могли загноиться. Да-да, за ним непременно нужно будет ухаживать! Он должен поправиться, стать сильным, крепким, как раньше… Интересно, что он тогда сделает?
Кажется, она отвлеклась. На самом деле Стиви Рей просто не хотелось признаваться себе в том, что из-за этого Запечатления она не может без страха думать о расставании с Рефаимом. Она должна быть с ним — просто должна, и все. Странно, с Афродитой она никогда не чувствовала ничего подобного…
— Стиви Рей, они возвращаются, — проскрипел Рефаим. — Куда мне идти?
— Ой, ну вот… Это… тебе нужно где-то укрыться. И лучше всего в таком месте, от которого люди предпочитают держаться подальше или, по крайней мере, их не удивит шум, доносящийся оттуда по ночам. — Глаза Стиви Рей радостно вспыхнули, и она энергично затрясла кудряшками. — Придумала! После Хэллоуина мы с Зет и ребятами устроили себе привиденческий тур по Талсе. Между прочим, катались на допотопном трамвайчике, представляешь?
