– И не подумаю, земляк.
Следующий выстрел был совсем тихим, пробка из бутылки с шампанским и то громче вылетает. Но он родил быстро раздувающегося огненного дракона, который едва не догнал меня. Из алого дракон стал фиолетовым, и вскоре на месте огненного чудища остался только рой веселых искорок, похожих на бенгальские огни, плюс какое-то багровое пятнышко. Все, прошло? Тут меня и рвануло назад, едва не втащив в это пятно!
– Старик, клингоны применяют термобарические заряды. Бросай же мою голову, это приказ, – распорядился клоун с командирскими обертонами. – Саперы ошибаются всего один раз и этот раз уже был!
И я выполнил приказ, точнее, в панике схватил клоунскую голову капитана Курочкина за огненно-рыжие патлы и швырнул назад вместе со всем ее сознанием.
Голова влетела в стаю преследователей и бубухнула, как мина от крупнокалиберного миномета. Мне стало совестно, однако ненадолго. Ударная волна вышибла «осла» из-под меня, я едва уцепился за фалды его пестрого фрака и пару минут судорожно карабкался обратно. Но едва не сорвался снова, когда в глаза ударил яркий розовый свет голографической надписи.
7
Словно бы залитая кровью надпись оповещала: «Вы находитесь в игровом секторе „Мифы и сказки ацтеков“.
Название сектора мне не понравилось. Ацтеки ж были такие угрюмые мускулистые братки с обсидиановыми ножами. И мифы у них должны быть под стать.
Орнитоптеры и дроны больше не преследовали меня. А вот новую опасность я не сразу заметил.
По сравнению с ней дроны казались безобидными, как детсадовцы. Тело опасного создания почти не отражало свет, отчего напоминало легкую дымку. Тело было страшно длинным, не менее чем на полсотни метров в длину, и очень быстрым. Оно ползло-прыгало-летело, едва касаясь листьев и веток. И оно ползло-прыгало-летело за мной.
Я, даже в роли кентавра, безнадежно уступал этому Кецалькоатлю в скорости. Обмануть и увильнуть никак, потому что по ловкости и скорее всего по интеллекту я уступал ему тоже.
Кецалькоатль то и дело раскрывал свою пасть, рекламируя четыре челюсти, усеянные бритвами «Жиллетт». Пасть размером с кабинет министра не играла со светом, она была примитивно красной, с бритв свисала слизь, и это производило недюжинное впечатление.
Змей сделал бросок, который мог бы стать финальным, но, по счастью, мне повстречалось забавное киберорганическое существо, напоминающее большого чебурашку. Я незатейливо сбил чебурашку с ног и тот оказался на пути змеиных челюстей. Через мгновение череп забавного биомеха хрустнул, словно крекер. Я как раз обернулся назад, и гемолимфа бедняги забрызгала мне лицо. Смотреть там было не на что. Чебурашка, как конфета, мгновенно исчез в змеиной пасти.
«Код доступа Порта Нигра! Давай снова дружить, я буду послушным мальчиком», – возвал я к программному клиенту.
«Он тебе ничем не поможет. Здесь он – ноль. А я могу», – шепнули мне прямо в череп, да так что гул прошел.
«Ты кто? И где?»
«Я на тебе, в брызгах крови. В крови душа моя...»
Чебурашка был подослан? Симулакром, что ли? Источник голоса в чебурашкиной крови? Хотя какая это кровь, это – коллоидный раствор, насыщенный наноустройствами, которые сейчас связались со мной через боди-коннектор.
«Я с тобой. Просто произнеси про себя: код доступа Порта Альба. Но вначале деактивируй антивирусную защиту Порта Нигра. Код ее отключения – образный, достаточно представить красный равнобедренный треугольник».
– Порта Альба? И все?
– Поторопись с треугольником.
Кажется, Негр попробовал запротестовать, но я тут же двинул его этим кровавым треугольником. И новый виртуок развернулся в глубине моих ощущений. Не отчуждение, а продолжение себя я почувствовал, как если б из моего мозга проросли нервные окончания, длинные и подвижные, словно волосы у Медузы Горгоны.
«Волосы Горгоны» ощупывали мир вокруг, происходило это так быстро, что я почти ничего не ухватывал сознанием, просто на мои мозги обрушился водопад цвета, звука и осязания. А когда водопад заткнулся, я увидел конечный результат.
Кецалькоатль стал программным объектом, экземпляром «мифологического Змея», таким же, как Ананта из индийскогой сектора, как Змей Горыныч из славянского сектора, как змея подколодная из сектора семейных скандалов.
И функция финализации была на всех одна: она изображалась в виде мусорного ведра, расположенного в углу виртуока. Достаточно оконтурить реальную змею и перетащить этот контур как аргумент в функцию финализации.
Я поскорее засунул контур преследующего монстра в мусорное ведро... Но Кецалькоатль как ни в чем не бывало сделал рывок, обмотался вокруг ветки, раскрутился и снова прыгнул. Да еще рыгнул, окатив меня потоком полупереваренного дерьма, от которого несло ацетоном и самой настоящей рвотой.
Казалось, что вот-вот и моя плоть, плоть высокоразвитого существа, превратится в коротко подстриженные аминокислоты в чреве прожорливого гада. Я закрыл глаза, понадеявшись, что мозг исчезнет раньше, чем до него докатятся потоки боли, и услышал шум. Что-то напоминающее сильный ливень. Получается, я еще жив, и мозг какой-никакой на месте и без болевых потоков обошлось.
По моей голове стукнули и шлепнули первые капли. Именно стукнули и шлепнули. Назвать начавшееся мероприятие ливнем в общем-то было сложно. Огромные капли не летели, как положено, сверху вниз, а метались в разных направлениях, сливаясь, извиваясь и пульсируя. Это что, типа влажной уборки при помощи квантовой жидкости?
Кецалькоатль отшвыривал капли мощными ударами хвоста, увиливал от них умопомрачительными изгибами, даже глотал их. Теперь ему уже было не до меня. Но капли в два счета облепили моего врага со всех сторон, он обрел брюхо и горб, утратил маневренность и скорость, а затем сорвался с ветки. Через мгновение падающий монстр уменьшился до размеров червячка.
А следом предательская струя, склизкая и длинная как минога, смахнула меня с безголового «осла».
Кентавр распался на составляющие, я спикировал вдогонку Кецалькоатлю в розовую пропасть.
И хотя я даже не кричал, потому что между грудью и глоткой образовалось безвоздушное пространство, ко мне подлетело с пронзительным писком спасательное средство, напоминающее комара-переростка. На его боку алела вдохновляющая надпись: «Телефон службы спасения в двоичном коде 1110001111». Спасательное средство подцепило меня своими хоботками и понесло в гущу акварельной листвы, которая при приближении набирала сочно-зеленый цвет.
А затем изменился и весь пейзаж. Розовая дымка осталась вверху. Внизу было густое синее небо. К нему была направлена центробежная сила, заменяющая в «стране грез» нормальную силу тяжести.
Поперек небосвода висели огромные буквы, слепленные из пузато-сисястых облачков в стиле Кустодиева. «Сектор ПАРАДИЗ. Здесь оканчиваются все путешествия».
«Комар» завершил свою спасательную операцию, сбросив меня в слегка раскрывшийся бутон.
