глубокие карие глаза. «Что ж, каждая девушка заслуживает мужчину, который смотрит на нее так, будто готов повесить для нее луну».
Я прижимаю свои губы к его губам, нежно целуя его, пока он не стонет мне в рот, а его член не напрягается между нами. Я вращаю бедрами, беря ситуацию под контроль, пока он позволяет это, что, я знаю, ненадолго. Но это тот мужчина, которого я люблю. Лоренцо Моретти — мой партнер. Мой любовник. Мой Дом. Мой лучший друг. Мое все.
Глава 71
Лоренцо 9 месяцев спустя
Мои кроссовки скрипят по деревянному полу, когда я крадусь по коридору, но звук заглушается шумом телевизора. Игра началась. «Патриоты» против «Кольтов». Еще десять шагов, и я добираюсь до логова. Я здесь не в первый раз.
Я знаю, какой плиткой отделана ванная комната, и знаю, какую марку виски пьет владелец и как часто он его пьет. Он выпивает не менее половины бутылки во время каждой игры «Пэтс». Я знаю, что стеклянный журнальный столик, на котором он держит бутылку «Джеймсона», из Икеи. У меня вчера был такой же на складе, пока один из моих людей не разбил его вдребезги и не выбросил в мусорный бак местного турецкого ресторана. Обхватив рукой в перчатке толстый осколок, который я сохранил, я достаю его из кармана.
Проскользнув в кабинет, я вижу полупустую бутылку виски на столе и пустой стакан рядом с ней. Я проглатываю комок сожаления. Хотел бы я растянуть это. О, какое удовольствие я бы получил, сдирая кожу с его костей, слушая музыку его мучительных криков. Я бы выколол ему глазные яблоки и силой засунул бы их ему в глотку. Дал бы ему знать, кто ответственен за каждую мучительную секунду его смерти, пока я буду растягивать его боль так долго, как смогу. К сожалению, это должно выглядеть как самоубийство.
Я тихонько подхожу к нему сзади, хотя он слишком пьян, чтобы даже услышать меня. Часть меня надеется, что у него хорошие инстинкты, и он развернется и встретится со мной взглядом, потому что тогда я смогу законно забить этого ублюдка до смерти голыми руками. Но его глаза остаются прикованными к экрану, и он проклинает принимающего Патриотов за то, что тот уронил мяч.
Я так близко, что чувствую запах виски на нем и вижу сильный пульс на его шее. Схватив его за челюсть, я запрокидываю его голову назад, прежде чем он успевает осознать, что происходит.
Я оттягиваю его голову назад достаточно далеко, чтобы заглянуть ему в глаза. «Помнишь меня, больной ублюдок?»
Он хватает меня, и я не отдергиваюсь. На мне полностью черная боевая экипировка, такая, которая не оставляет волокон. Он может бороться и тянуть мою одежду сколько угодно. Это не изменит исхода его ночи.
«Это за Мию и Микаэлу, ты, злой ублюдок», — рычу я, разрезая осколком стекла его сонную артерию. «Ты умрешь так же, как твой никчёмный брат».
Он делает последний рывок, чтобы схватить меня, затем хватается за горло, отплевываясь и кашляя. Река крови льется по его шее, пропитывая его футбольную майку, и я держусь за него, пока последняя капля жизни вытекает из его тела. Когда он умирает и его глаза тускнеют, я отпускаю, и он падает вперед.
Взяв осколок, я кладу его руку на него. Затем я хватаю бутылку виски, высоко поднимаю ее и бросаю на журнальный столик. Она разбивает стекло, разбивая его на куски. У меня нет записки, но у меня есть неотредактированные запечатанные файлы и разрешение Микаэлы. Я кладу их на диван рядом с братом, который превратил ее жизнь в ад. Надеюсь, он собирается провести остаток вечности аду. Учитывая его семейную историю и предполагаемую вину за то, что он сделал со своей младшей сестрой, я не сомневаюсь, что его смерть будет признана самоубийством. Но если детективы заподозрят хотя бы малейший намек на нечестную игру, я в безопасности. Я немного знаю нового суперинтенданта Бостонского полицейского управления — Пита Хейса.
Глава 72
Лоренцо
Руки засунуты в карманы брюк, стою в коридоре и смотрю на нее. Такая чертовски красивая.
«Ты же знаешь, что здесь должны быть только девушки, да?» Макс подходит ко мне, толкает меня в руку, а потом останавливается и тоже смотрит, наблюдая за моей сестрой так же, как я смотрю на Мию. Мы стоим здесь в тишине, каждый из нас заворожён. Клянусь, улыбка Мии могла бы осветить весь город. Моё солнышко.
«Я знал, что вы двое будете здесь», — говорит Данте, закатывая глаза, подходя ко мне с другой стороны, держа на руках спящего сына. «Не можешь остаться в стороне, да?»
«Ну, ты, может, и опытный специалист в этом деле, но для нас это в новинку», — напоминаю я ему.
«Но ты никогда не стареешь, братан», — отвечает он с искренней улыбкой, глядя на свою жену.
Макс поворачивается и смотрит на моего младшего брата, приподняв одну бровь. «Ты ведь не собираешься заставлять эту бедную женщину рожать еще одного из твоих гигантских детей после этого?»
Данте ухмыляется. «Я хочу еще хотя бы одного».
«Ты хочешь пятерых детей?» — спрашиваю я.
«Я хочу шесть, но Кэт говорит пять, так что…» Он пожимает плечами.
«А ты, Лоз? Это будет первый из многих?» — спрашивает меня Макс.
Я смотрю на Мию. Ее лицо светится такой радостью, что я удивляюсь, как мне вообще так повезло. Беременность ей к лицу, но мы уже договорились о количестве. «Еще один», — отвечаю я.
«Джоуи говорит, что она подождет и увидит, насколько маленьким окажется наш первый демон, прежде чем мы решим, что делать дальше», — смеется Макс.
Я смотрю на сестру, ее рука, словно защищая, лежит на ее раздутом животе, а глаза сияют от радости. «Она может передумать. Она молода».
Данте фыркает. «Если твоя дочь будет хоть немного похожа на нее…»
Глаза Макса расширяются от ужаса. «Блядь. Я больше никогда не узнаю ни секунды покоя, да?»
«А ты как думал», — отвечает Данте с усмешкой. Кэт беременна их четвертым ребенком, и, несмотря на то, что наш отец — чудовище, мой младший брат принял отцовство так, будто он был рожден для этой роли. Я только надеюсь, что это будет так же естественно для меня. «Итак, какой ребенок, по-твоему, родится первым?»
Миа, Джоуи и Кэт забеременели с разницей в несколько недель, поэтому в нашем особняке
