была символом мира.
— Скорее, я символизировала полное отсутствие доверия между людьми и вампирами, — парирую я.
— Люди вроде мисс Пэрис и Лилианы Морленд, — продолжает он, как будто я ничего не сказала, — опасны. Тем более, если они обладают чертами и талантами обоих видов. Сейчас ни одна из них не может обращаться. Но они всё равно могут превзойти себя и стать важными, могущественными символами единства между двумя народами, которые бессмысленно враждуют уже столетиями.
— И это оставит вас беззащитными в регионе и резко сократит ваше влияние, — холодно бормочет Серена. Интересно, как ей удаётся быть такой спокойной? Наверное я чувствую злость за двоих. — Мэдди Гарсия выиграла выборы среди людей, не так ли? Она знает, что обладает всей властью, и отказывается встречаться с вами из-за того, как вы десятилетиями манипулировали губернатором Дэвенпортом.
— Мисс Пэрис, жаль, что часть вашей политической хватки не передалась моей дочери. Может быть, тогда она перестала бы смотреть на меня, как на злодея, пока я действую в интересах своего народа.
— О, да пошёл ты, — я окидываю взглядом его головорезов, надеясь, что хоть кто-нибудь из них видит подлость его слов. Они остаются неподвижными, словно статуи, не выдавая никаких эмоций. — Ты даже не поставил это на голосование. Ты никого не поставил в известность о своём решении. Неужели ты правда думаешь, что большинство вампиров, или даже этот чёртов Совет, одобрили бы твои убийства и похищения людей?
— Наш народ привык к определённому уровню комфорта. Мало кто из них задумывается о том, ценой чего он обеспечивается.
— Почему вы меня не убили? — спрашивает Серена, словно наш разговор — это бессмысленный уход от темы. Она не ошибается.
— Трудное решение, — признает он. — Но поскольку мы ничего не знаем о гибридах, вы казались мне более полезной будучи живой.
— И всё же ты пытался убить Ану, — огрызаюсь я.
Взгляд, который он бросает на меня, сначала озадаченный, затем наполовину насмешливый, наполовину жалостливый. — О, Мизери. Так вот что ты думаешь? Что именно Лилиану я пытался убить?
Я смотрю на Мика, сбитая с толку словами отца, а его выражение лица становится таким сострадательным, что я просто не могу…
Громкий стук в дверь пугает меня. За исключением Серены, остальные в комнате не удивлены.
— Как раз вовремя. Прошу, входите.
Первым входит один из головорезов отца. Сразу за ним следует Лоу, его глаза глубоко посажены и прикрыты веками, лицо каменное. Сердце у меня ухнуло в пятки, а потом взлетело обратно в горло, став там противным комом, когда я увидела, что следом за ними входит Оуэн. Его губы изогнуты в лёгкой, загадочной улыбке, и причина становится мгновенно ясна.
Он заковал Лоу в наручники. Потому что Лоу здесь не по своей воле. Он обводит взглядом комнату, оценивая обстановку: моего отца, всех громил, Мика. Он не позволяет проскользнуть никаким эмоциям, даже когда его старший заместитель, его отцовская фигура, склоняет голову в обычном приветствии. Затем его взгляд падает на меня, и на долю секунды я вижу, как по его лицу проносится калейдоскоп всех эмоций, какие только существуют во Вселенной.
Через мгновение всё снова исчезает.
Мозг лихорадочно пытается всё осознать. Неужели Оуэн лгал о том, что хочет занять место отца? Была ли его помощь с Сереной ложью?
— Лоу, — голос отца почти приветлив. — Я ждал тебя.
— Не сомневаюсь, — отвечает Лоу. Его низкий голос гулко разносится по большому помещению, заполняя его так, как не смогли бы дюжина других людей. — Похоже, у вас с самого начала был план, советник Ларк.
— Не с самого начала. Знаешь, ты очень крепкий орешек. Я пытался подчинить тебя во время нашей единственной встречи наедине, после церемонии бракосочетания. Обычно мне удаётся подчинить себе оборотня или человека за считанные секунды, но с тобой это просто не сработало. Как досадно, — он вздыхает и указывает на Мика. — Я успокаивал себя тем, что это неважно. В любом случае, я проник в твой внутренний круг. И всё же мне так и не удалось добраться до твоей сестры. А теперь, когда ты её спрятал, я не могу выяснить, где она. Мне просто никогда не удавалось получить реальные рычаги давления на тебя. До сих пор, — он улыбнулся Оуэну. — Спасибо, что доставил его мне, сын. Я, безусловно, считаю это доказательством твоей преданности.
Глаза Оуэна сияют гордостью. Я стискиваю зубы.
— Лоу никогда не отдаст тебе Ану.
— Месяц назад я бы с тобой согласился. Но Мик кое-что мне объяснил. В том числе, что означала его реакция на тебя на свадьбе. Концепцию пары, — отец подошёл и встал передо мной, одной рукой обхватив моё плечо. — Твоя полезность поистине не знает границ.
— Ты невероятен, — я оттолкнула его руку с отвращением.
— Невероятен?
— Да. И ошибаешься, — я наклоняюсь вперёд, дразня его, внезапно ощутив силу благодаря душераздирающему осознанию его неправоты. — Я не его пара. На какой бы ты рычаг ни рассчитывал, он не…
— Разве, Лоу? — неожиданно громко спрашивает отец. Он по-прежнему не отрывал от меня взгляда. — Она не твоя пара?
Я смотрю на него в ответ, ожидая ответа Лоу, ожидая увидеть разочарование в глазах отца. Надеюсь, это сделает горечь от того, что я испытала сегодня вечером, менее горькой. Но время идёт. А ответ Лоу просто откладывается, задерживается, колеблется и так и не приходит.
Когда я поворачиваюсь к нему, его лицо одновременно пустое и глубоко, неизгладимо печальное.
— Скажи ему, — приказываю я. Но он по-прежнему молчит, и это ощущается как пощёчина. Мои лёгкие сдавливает, и я внезапно не могу дышать. — Скажи ему правду, — шепчу я ему.
Лoу проводит языком по внутренней стороне щеки, а затем сжимает губы в слабой, печальной улыбке.
Что-то внутри меня дрожит.
— Итак, раз всё решено, — сухо произносит отец. — Лоу, Мик сообщил мне, что никто, кроме тебя, не знает, где спрятана Лилиана. Мне нужна она — не волнуйся, не для того, чтобы избавиться от неё. Точно так же, как я не избавился от мисс Пэрис, когда у меня была такая возможность, — он останавливается, чтобы одарить Серену небольшой улыбкой, словно ожидая благодарности. Я
