достанут новые легкие, но вот Тенна может не дожить. И у Анне поедет крыша окончательно, хотя что мне за дело до Анне? Вот если этот Измененный, Владимир Джехона, знает что-нибудь о Вентра…
Я встала.
— Ты прав, — сказала я Ворону, — я сама в этом ничего не понимаю. Понимает Нико.
Я успела увидеть, как Ворон вгоняет пациенту что-то в глаз с легким щелчком. Ди принялся вытирать кровь с его лица.
— Ох, детка, не хотел тебе говорить, но Нико умер, — сказал Ворон с сарказмом.
— Заканчивайте с этим типом, и я покажу, что имею в виду.
— Гарантирую, ты удивишься, — кивнул Ди.
Когда я сказала, что надо подключить мой разбитый комм к компьютеру, Ворон послал меня таким маршрутом, что даже смотаться еще раз в Вессем вышло бы ближе.
— Я это уже делала, — уговаривала я его. — Сегодня подключила к компу одной тетки из Сити.
— Ага, так я и поверил, — кивнул Ворон, стряхивая пепел себе под ноги. — Забудь об этом, детка. Вот тебе тряпка, убери тут, не стой без дела.
Я взяла тряпку и дезинфектор и послушно принялась отмывать операционный стол. Ди закидывал инструменты в емкость с хлорамином. Ворон курил возле вентиляции.
— Ну правда, мне очень надо!
— А мне надо работать. Где я потом найду гениального наркомана, который после тебя все починит?
— Это технологии Вессема!
— Да? А чего не инопланетян? — заржал Ворон.
— Бесполезно, — сказал Ди. — Я же говорил.
— Нет, подожди. Вот, смотри. — Я вытащила комм. — Привет, Нико.
— Привет, Рета, нужна помощь?
— Вот, узнаешь?
— Ух ты, модулятор голоса! Впечатляет.
— Нет. Давай, спроси что-нибудь. Что-то такое, чего я не знаю, а Нико знает.
— Хорошо. Что он слушал, когда работал здесь?
— Нико, когда ты работал у Ворона в подвале, что ты слушал?
— «Криптомнезию», — ответил Нико, — песня называлась «Перерождение».
— Точно, — сказал Ворон, — один и тот же трек по кругу, я его уже ненавидел, а он говорил, что иначе не может работать. Хотя, — Ворон прищурился, — Ди это тоже знает. И ты могла знать, если общалась с этим парнем.
— Ладно, давай то, что больше никто не знает, только ты и он.
Ворон задумался.
— Нико, — сказала я наудачу, — можешь сказать что-нибудь такое, что знаешь только ты и Ворон.
— Не могу, Рета, — ответил он. — Я не выдаю секретов.
— Чего и следовало ожидать, — довольно кивнул Ворон. — Домывай и вали отсюда.
— Нико, я сейчас тут, у Ворона в подвале, и мне очень, очень надо ему доказать, что ты — это ты. Иначе мне не найти то, что ты сделал, чтобы со мной общаться, и мы не сможем поговрить с Владимиром Джехоной, и Тенна умрет, а Анне убьет кого-нибудь… Нико, пожалуйста, хоть что-нибудь!
— Двадцать два — шестнадцать, — сказал он.
— Что? — не поняла я.
— Скажи это Ворону. Двадцать два — шестнадцать.
— Двадцать два — шестнадцать, — послушно повторила я и подняла взгляд на нашего врача.
Лицо у него было странным. Он молчал, и у меня не получалось хотя бы приблизительно сказать, о чем он думает.
— Ладно, — кивнул он наконец, и я не сразу поверила. — Подключай.
— Нико, ты нас видишь? — спросила я.
— Я вас вижу, Рета.
— Ладно. Теперь… Подключись к местному оборудованию. И посмотри, что тут есть. Я не верю, что у Марты получится сделать все как надо. Так что попробуй предположить, что ты тут делал. И как.
И зачем.
— Я проверяю, Рета.
— Почему ты не веришь, что Марта справится? — поинтересовался Ди.
Я пожала плечами:
— Может, и справится. Но, боюсь, будет поздно. Тенна уже доходит, честное слово. И Анне…
— А что Анне?
— Они нашли какую-то лазейку в законе, чтобы навешать на нее имплантов, без которых она не выживет, но с ними она не выживет тоже. Помнишь, как она сорвалась в Башне? Теодор говорил, с ней такое бывает. Вспомни, что писала Лукаш про Измененных, у которых обрывалась связь с операторами и их никто не контролировал.
— Но Анне не Измененная.
— Нет, и только поэтому она еще и держится. Но если она сорвется… Она всю жизнь дралась. Представь, что сделает посреди Сити такая машина смерти.
— Лучше бы они ее заранее изолировали.
— Ну-ну. Пойди, скажи это Теодору.
— Ты и ее жалеешь, да?
— Эй! — я уперла палец ему в грудь. — Я дитя Гетто, мне неведома жалость!
— А теперь, детишки, давайте-ка вы и мне кое-что объясните, — вмешался Ворон, о котором я вообще забыла. — Подведем, так сказать, итоги. Как я понимаю, у вас есть технология создания Измененных, верно? Что-то такое, с помощью чего можно снять все ограничения по имплантам?
— Это сложно, но…
— И это все прибыло к нам прямиком из Вессема?
От угрожающих ноток в голосе Ворона я сжалась.
— И наш приятель Нико, — Ворон кивнул на мой комм, — протестировал все это на себе?
— Да, но я понятия не имею, зачем он это сделал. Даже он сам не может объяснить. Я просто надеюсь, что он сейчас разберется.
Ворон покачал головой.
— Послушай, детка, — начал он. — Не знаю, хорошо ли ты вообще понимаешь, что происходит, но запомни крепко накрепко, а лучше запиши в блокнотик. Как только об этом узнает еще кто-нибудь, твоя жизнь перестанет иметь хоть какое-то значение.
— Нико говорит только со мной, — привычно соврала я.
— А это тоже не будет иметь значения. Поверь, есть очень много способов сделать так, чтобы ты разговаривала с ним на нужные темы. Ты полтора года молчала об этом — надо и дальше молчать. Дольше проживешь.
— Да мне не так чтобы очень много и осталось. Но я поняла мысль.
— Это хорошо. Потому что мне очень надо, чтобы ты с твоим дружком кое-что для меня сделали.
— Слушай, Ворон, так не… — начал было Ди, но Ворон остановил его жестом.
— Я добрый доктор. Поэтому в обмен на помощь я, во-первых, никому ничего не расскажу, а во-вторых, разрешу вам поработать с этим оборудованием и сделать то, что поможет остановить сумасшедшую девчонку из Сити. — Ворон посмотрел мне в глаза. — Другие будут не такие добрые. Так что соглашайся.
Я повернулась к Ди.
— Он и так не расскажет, — сказал Ди уверенно. — Но если ты сомневаешься в Марте…
— Да уж, сомневаюсь. Знаешь, я не против помочь. Но нужно спросить у Нико.
— Я завершил проверку, Рета, — тут же раздался голос Нико.
— И что? Сможем мы сделать все это еще раз, но уже с Владимиром Джехоной?
— Нужно будет разобрать кое-что, — я заметила, как помрачнел Ворон при этих словах. — Но в целом ответ положительный. Я смогу подключить
