я, но мне так приятно, что я не могу его остановить.
Вместо этого я обхватываю его огромный член и глажу его твердую как камень длину. Он стонет, прижимаясь к моей коже, и замирает, когда его тело напрягается вокруг меня. Я прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку от осознания того, что ему нравится. Двойным кулаком я обхватываю основание его члена одной рукой, а другой — верхушку, обводя большим пальцем кончик. Ощущение того, что по его шелковистому кончику стекает слизь, снова пробуждает мой голод.
— Я так хочу тебя, — бормочу я, поворачивая губы, чтобы поцеловать впадинку между его шеей и плечом.
Руки Петра находят мои бедра, и он сжимает их с неистовой силой. Это только усиливает мою потребность. Подняв меня с комода, он осторожно ставит меня на ноги. Затем он поворачивает меня лицом к стене.
В одно мгновение он прижимает меня к ней, щекой к твердой поверхности, ладони плоские, чтобы упереться руками и предплечьями. Одна широкая рука скользит по моему животу и поднимается вверх, чтобы погладить грудь. Другая обхватывает мою талию.
Пропустив одну ногу между моими, Петр разводит мои ноги в стороны, раздвигая бедра, чтобы освободить место для него. И его толстый член жадно вжимается между щек моей задницы.
— Чего ты хочешь? — Рвано дышит он рядом с моим ухом.
— Я хочу, чтобы ты вошел в меня, — умоляю я, дрожа от желания.
Петр восхищенно хмыкает.
— Как скажешь, сокровище мое, — рычит он на русском.
Черт возьми, я могу кончить еще до того, как он войдет в меня. Мое ядро опасно сжимается, угрожая вторым оргазмом. И тут Петр сдвигается, поглаживая свой член между щеками моей задницы, пока он не находит скользкую дорожку моих складок. Ему даже не нужно направлять себя рукой. Я выгибаю спину, наклоняю бедра, чтобы дать ему лучший доступ, и он с отработанной легкостью скользит по моему шву, пока не находит вход.
Затем, мощным толчком, он оказывается внутри меня. С его губ срывается глубокий хрип, и я вздрагиваю, закатывая глаза от восхитительной полноты.
— Боже, я чертовски люблю тебя, принцесса, — хрипит он, его грудь крепко прижимает меня к стене, пока он глубоко проникает в меня. Его бедра двигаются в дразнящем темпе, начиная медленно и используя всю длину, когда он входит и выходит из меня почти до конца.
— Я люблю тебя. — Стону я, раскачиваясь назад, когда он толкается вперед.
Он щиплет мой сосок, перекатывая его между пальцами, и я вскрикиваю, когда мой клитор болезненно пульсирует. Я такая чувствительная, и все же это чертовски приятно. Идеальное количество удовольствия, сдобренного болью. Эта поза — Петр позади меня, его рука ласкает мою грудь — не перестает напоминать мне о том, как он впервые прикоснулся ко мне вот так. И хотя тогда я была в ужасе, это до сих пор наполняет меня тем же глубоким, запретным вожделением. Мне нравится, что мы не можем насытиться друг другом. Что со временем мы только сильнее жаждем этой близости.
Оторвав одну руку от стены, я тянусь назад, чтобы обхватить его затылок, одновременно поворачивая шею. Петр отвечает, наклоняя лицо вперед, чтобы поцеловать меня с искрящейся жадностью. Он отпускает мою грудь, проводит по животу и спускается ниже, нащупывая пик бедер. Я стону, когда он обводит мой клитор, дразня его, пока его член продолжает входить и выходить из меня.
Его темп становится все быстрее, толчки все сильнее, и я хочу получить от него все — все, что он может предложить, пока мы оба не будем полностью израсходованы.
Это эйфория, удовольствие покалывает мое тело, обостряя чувства и в то же время почти заставляя меня оцепенеть.
— Черт возьми, женщина, — рычит он, его возбуждение делает его хриплым.
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — стону я. Хотя о чем я умоляю я уже и сама не знаю.
Он же доставляет мне удовольствие, вызывающее судороги.
— Хочешь, чтобы я позволил тебе кончить? — Предлагает он, его пальцы с сокрушительной силой дразнят мой клитор.
— Да! — Кричу я. Не то чтобы он мог остановить это в данный момент.
— Кончай со мной, любимая, — приказывает он. Он полностью погружается в меня, проникая в меня так глубоко, что я больше не могу сдерживаться. И когда горячая сперма хлынула в мои глубины, я сжалась вокруг его железной длины. Всхлипывая от головокружительной разрядки, одной рукой цепляясь за плечо Петра, а другой упираясь в стену.
Мы пульсируем вместе, пока он посылает струю за струей в мою киску, пока она не начинает сочиться вокруг его члена. Я чувствую, как она стекает по внутренней стороне бедра, смешиваясь с моим собственным возбуждением, но мой разум настолько милосердно пуст, что мне все равно.
Все, что имеет значение, — это руки Петра, обхватившие меня, прижимающие меня к его крепкому телу, не дающие мне стоять, хотя мои ноги похожи на желе.
Мы остаемся в таком положении, пока наше дыхание не выравнивается, а сердцебиение не успокаивается. Тогда он мягко выходит из меня. Его всепоглощающее желание превращается в нежную привязанность, когда он отступает назад, разворачивая меня лицом к себе.
Я улыбаюсь, глядя в его серебристый взгляд, и, положив ладони на его грудь, рассеянно провожу рукой по тонкому шраму, проходящему по всей ее длине.
— Я уже говорил, что ты, возможно, самая сексуальная мать на свете? — Пробормотал он, проводя пальцами по моей щеке.
Я закрываю глаза, чувствуя, как по мне пробегает восхитительная дрожь.
— Возможно, ты упоминал об этом раз или два.
Он тихонько хихикает, и я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы провести легким поцелуем по его полным губам.
— Нам, наверное, стоит привести себя в порядок, — шепчу я. — Моя семья будет здесь с минуты на минуту.
Петр кивает, отпуская меня, чтобы я опустилась и собрала нашу одежду. Мы быстро ополаскиваемся в душе, и я не утруждаю себя мытьем волос. У меня нет времени. Вместо этого я счищаю с пальцев как можно больше угля. Затем мы оба быстро вытираемся полотенцем и отправляемся в спальню одеваться.
Когда я накидываю на голову джемпер с вырезом на плечах, я слышу слабый звук дверного звонка. Освободив волосы от ткани, я издаю взволнованный писк.
Петр смеется, закончив одеваться за несколько мгновений до меня, и мы вместе спускаемся вниз.
— Сильви, ты выглядишь просто потрясающе! — Говорит Аня, заключая меня в теплые объятия, как только мы оказываемся в подъезде.
Три моих брата и их жены стоят в беспорядочных объятиях, и как только Аня отпускает меня, Нико заключает меня
