— Можно войти?
Прежде чем ответить, Лапсердак долго вглядывается в полумрак за спиной подполковника. Пальцы все сильнее сдавливают горло Андрея. От ствола пистолета под лопаткой скоро проступит синяк.
— Заходи, гостем будешь. И дверь закрыть не забудь.
— Отпусти парня, как договаривались.
— Позже.
Лапсердак начинает пятиться, заставляя двигаться и Андрея. Когда расстояние до ББ увеличивается до четырех метров, останавливается.
— Думаешь, вы мне оба нужны? На хрена? Отпущу, не беспокойся! Сперва дверь закрой. Потом поговорим, и он уйдёт.
Катышев ногой толкает дверь. Она захлопывается, срабатывает один из замков.
— Ты кто?
Катышев пожимает плечами:
— Мы по телефону с тобой говорили. Забыл?
— Чем подтвердишь?
— Ксива в кармане. Достать?
— Только медленно.
Катышеву неудобно, мешают наручники. Наконец, удаётся выудить документ. Он раскрывает бордовую книжечку, держит перед собой. Лапсерадк силится прочитать, но не видит: велико расстояние.
ББ делает шаг вперёд.
— Стой!
— Стою…
— Брось её.
— Куда?
— Я поймаю.
Лапсердак выставляет левую руку из-за бока Андрея. Растопыривает пальцы. Влажная ладонь блестит в свете лампы. Пальцы дрожат. Пот, стекая по лицу Лапсердака, капает на спину Андрея.
Катышев примеривается и бросает. Опять мешают «браслеты». Из-за них движение оказывается усечённым, и книжечка, чуть-чуть не долетев до руки, шлёпается на пол.
— Черт!
Лапсердак и ББ ругаются одновременно.
— Поднять? — предлагает ББ.
— Стой! Стой, где стоишь. Отвернись к стенке… Так, чтобы я твои руки видел. Вот так и стой, подполковник…
Василич стоит. Юрий подталкивает Андрея, и они делают два шага вперёд. Удостоверение лежит обложкой вверх.
Лапсердак, сжимая горло Андрея, начинает приседать. Акулов делает то же самое. Когда представляется возможность дотянуться, Юрий снимает руку с шеи Андрея и мгновенным точным движением хватает документ. С облегчением выдыхает, когда книжечка оказывается в руке. Начинает вставать, давлением пистолета приказывая Акулову повторять его действия.
Выпрямились. «Браунинг» все так же упирается в спину. Вторая рука Юрия занята…
Сейчас он на пару секунд должен отвлечься, чтобы изучить документ. Должность и звание вписываются от руки и не всегда чётким почерком, да и к ментовским ксивам Лапсердак не привык, ему нужно время, чтоб разобраться.
У Акулова будто вторая пара глаз на затылке открылась. Каждое движение противника представляется совершенно отчётливо.
Сейчас он ещё смотрит вперёд… Переворачивает книжечку… Бросает взгляд на ББ… На свой пистолет… Снова на Катышева… Боится подвоха… Косится, пытаясь краем глаза прочитать записи в ксиве… У него не получается, он должен опустить глаза, целиком сосредоточиться на изучении документа… Можно!
Выстрелить Лапсердак не успевает.
Разворотом корпуса Андрей уходит с линии огня. Оказывается лицом к лицу с Лапсердаком, ещё не осознавшим случившегося.
Чуть отклонился.
Ударил головой.
Ударил ногой в самый низ живота.
И снова ударил головой так, как не бил ещё никогда в жизни. Из руки Лапсердака вывалился пистолет.
Вслед за ним упала и ксива.
Лапсердак рухнул беззвучно.
Это казалось слишком лёгкой победой. Казалось, что он притворяется.
Он не притворялся. Он лежал без сознания в глубоком нокауте.
— Опасно играешь, — говорит Катышев.
Акулов молча кивает.
Требуется совсем мало времени, чтобы самим освободиться, от наручников и заковать Юрия. Открыть дверь и запустить остальных сотрудников. Но Катышев и Андрей не спешат. Не обсуждают эту тему, просто переглядываются и понимают друг друга.
Акулов входит в комнату. Виктория лежит на кровати. Руки и ноги связаны, рот заклеен полоской синего скотча. Когда Андрей начинает его отдирать, она открывает глаза.
Смотрит на него вопросительно.
Он разрезает верёвки. Бормочет:
— Зато мне теперь не надо ломать голову, как тебе все объяснить.
— Что? — не понимает она.
— Говорю, что в каждой ситуации есть что-то хорошее.
— А ты почему голый?
— Я загорал…
Чуть успокоив, он оставляет Викторию в комнате и выходит в коридор. Дверь за собой закрывает.
— Как она? — спрашивает ББ.
— Без травм. Думаю, обойдётся.
Оба смотрят на Лапсердака. Тот пытается делать вид, что до сих пор не очухался, но напряжение слишком велико для его актёрских способностей. Он начинает дрожать; когда тряска становится слишком заметной, открывает глаза.
— Добрый вечер, — улыбается Андрей. — Сейчас ты нам кое-что расскажешь. Где Ольга?
— Я ничего не скажу.
— Сомневаюсь…
Он говорит все. Это занимает какое-то время, но результат того стоит. Именно для того, чтобы его добиться, ББ с Акуловым и не торопились открывать дверь. Одно плохо: все-таки не удалось уберечь Викторию от неприятной сцены. Она, правда, ничего не видела, но по звукам, издаваемым бывшим сожителем, должна была о многом догадаться.
— Надо спецов вызывать, — говорит Катышев. — Тех четверых отморозков нам двоим не уделать.
— Вызывай.
— Пойду звонить.
Усталости Акулов не чувствует. Она копится внутри, дожидаясь, пока он управится ещё с одним делом.
Вскоре Лапсердака увозят. Два сержанта ведут его под руки. В дверях он упирается, оборачивается и кричит:
— До встречи, Акулов! До свидания! Увидимся!
— Нет, — Андрей достаёт папиросу, — хватит. Не до свиданья. Прощай.
Санкт-Петербург
Январь-июнь 2002 г.
