многозубым, неестественно большим ртом. Ее улыбка вот-вот достанет ушей. Седые серебрянные волосы заплетены в множество косичек с веревками, в ушах блестят бриллианты. Тонкие пальцы все усеяны золотыми и серебряными кольцами, браслеты на руках и ногах. Настоящая сорока, а не паучиха.
Мои мышцы напряглись. Позади меня проход, из которого рекой лезут пауки, впереди их королева, которую они будут защищать, не жалея лап и ртов. Иллир и колдуны режут их лапы клинками, выкалывают чёрные глаза, не давая проникнуть внутрь.
Я вижу Александра прямо под молотком. Он висит, напоминая засохшую муху, безвольно, в странной позе и не двигается. Желудок скрутило от страха и безысходности. Я вдруг ощутила нас такими жалкими и беззащитными. Семь колдунов нагло ворвались в подземелье королевы пауков и требуют то, что им не принадлежит.
— Удиви-и-тельно, — прошипело создание, отдаленно напоминающее человека, — Я вас не убью-ю только за фантасти-и-ческое везение и наглость. Пробраться сю-ю-да не так-то про-о-сто. Особенно тогда, когда вас не жду-ут.
Ее голос напоминал шелест осенних листьев под ногами. Тихий, шуршащий, неестественный.
— Ты знаешь зачем мы здесь, Королева, — прогремел голос Азхара. Он остановился прямо перед стеной из паутины, что отделяла нас от владений паучихи.
Голова паучихи наклонилась в бок и на ее лбу, внезапно, открылось несколько глаз. Кажется, их было шесть.
— Чу-у-ю… Чу-у-вста… Такие си-и-льные, их так много-о.
Внезапно королева жадно втянула воздух ноздрями.
— Неужели-и, вы так хотите остаться тут навсегда-а? И не возвращаться к своим чу-увстам?
Пауков стало больше, колдуны не справлялись.
Тогда я развернулась на пятках и зажгла свой огонь на пальцах. Если паучиха любит болтовню — нужно время. Резкий взмах руки и огненный шар врезался в пол в проеме. Столб огня взмыл вверх, превращаясь в запертую огненную дверь. Запахло жареным и палеными волосами. Звуки стихли. Иллир незаметно подмигнул мне и упёр руки в бедра, пытаясь отдышаться.
— Сильна-а, — промурчала Королева, — Посиди-и-м.
Паухича плюхнулась обратно в свой костяной трон.
— Отпусти его, — нервно бросил приказ Азхар.
Но здесь не он отдаёт приказы.
— Его-о? — мерзкая морда искривилась в подобии улыбки и в эту же секунду одна из ее лап метнулась вверх и ужалила Александра.
В следующее мгновение он взвыл от боли. Я не удержалась от стона и бросилась ближе, поравнявшись с Азхаром.
— Прекрати! — мой злобный крик эхом прокатился по пещере.
— Чу-увства… Эти чу-у-вста я оставлю себе, эти чу-увства помогут родить мне новый выводок, который вы сегодня так небре-е-жно убили.
Кажется, меня сейчас стошнит от отвращения.
— Именем Королевства Аркерон я приказываю тебе отпустить пленного и отдать зеркало Седны, — властно приказываю я.
— Не-е-т, — шипит в ответ Королева, — Зеркало не ваше-е, а он — плата за нарушение гра-а-ниц.
Беатрис ловкими движениями пальцев отцепляет кусок огня от моего столба и бросает в паучью стену. Тот ударяется, словно в вату, затем тихо шипит и растворяется. Нитки паутины дрогнули оранжевым светом, сделавшись ещё толще.
— Про-о-должай! — хохотнуло создание, закинув голову назад.
— Что же делать?
— Обычный огонь делает ее сильнее, — сказал Азхар, не сводя глаз с Александра, — Нам нужен другой огонь.
— Что значит другой?! — возмутилась Беатрис, — Я другой колдовать не умею!
— Что это значит, Азхар? — спросила я.
Смотреть на Александра я даже не решалась. Было до одури страшно не справиться и оставить его этой… Нужно думать. Мы справимся.
— Нужен огонь Бела, он сможет сжечь паутину.
— Где нам его взять? — спросила я лихорадочно вспоминая, что мне про это известно.
— Призвать через ритуал, — задумчиво ответил Азхар, не отрывая взгляд от Александра.
— Бел — любит пла-ату за свои услуги, — проурчала королева, — Кишка-а тонка.
— Вызывать огонь Бела запрещено, Азхар! — гневно рыкнула на него Беатрис, — Все знания об этом ритуале тщательно охраняются!
— Либо огонь Бела либо она добровольно отдаст Александра, — покачал головой Азхар, — Другого выхода нет.
Мы все дружно уставились на паучиху. Та вальяжно уселась на своём троне и нагло усмехалась над нами.
— Это ее земля, — продолжил говорить Азхар.
— Что ты хочешь за него? — спросила я, обратившись к паучихе.
Та резко встала, ее мохнатые лапы подняли ее вверх и резко поднесли ее ближе к паутине, что нас разделяла. Никто из нас даже не дёрнулся.
Она опустилась ниже, чтобы мое лицо было рядом с ее. Паутина блестела тонкой леской, ее кожа была покрыта крошечными волосками, глаза на лбу были закрыта. Глаза же в глазницах были большие, чёрные, без зрачков.
— Я его не отпущу-у, мне он нравится, — прошептала она одними губами, — Он — пла-ата за вторжение. Он больше не тво-ой!
Паучиха оскалилась, покатывая ряд острых зубов, затем дёрнулась и уползла наверх, прямо под каменный потолок.
— Мерзка сука, — плюнула Беатрис.
— Твои книги, Беатрис, — начала я, сверля глазами Александра, который слабо дёрнулсь, заставив трепыхаться куски паутины, — Те, что в Версале.
— Я не читала их много лет…
— Я помню, что там было, там есть ритуал про призыву Бела.
— Бела! Но не его огня!
— Продолжай, — заинтересовался Азхар.
— Я могу предложить ему сделку, если выйдет, — осторожно продолжила говорить я, — Он страстно желает разбудить Нериду, я смогу это сделать.
— У тебя уже не вышло! Идея сумасшедшая!
— Не вышло сейчас, выйдет потом! — рявкнула я, — Соль сделки в том, чтобы заключить ее на своих условиях.
— Обмануть Бела? Да ты чокнутая, — воскликнула Беатрис, сжимая кулаки, — Нет!
— Так проваливай! — зарычала я, открывая Тень, — Ты мне для этого не нужна! А без него! — я ткнула пальцем в потолок, — Я не уйду!
— Влюблённая идиотка!
— Уходите вы! — я крикнула четверым колдунам, — Больше вам тут делать нечего. Азхар?
— Я остаюсь.
— Я тоже, — буркнула Беатрис, усаживаясь на пол, — Помнишь символы.
— Конечно.
— Тогда приступим.
Тревога клешнями сдавила горло, я уселась напротив Беатрис и глубоко порезала палец. Кровь закапала на брюки. Мы лихорадочно выводили знаки кровью, пока круг не замкнулся. Я сделала шаг внутрь, сняла кольцо и амулеты и бросила Беатрис, там ловко их поймала.
— Ты уверена?
— Я всегда уверена.
Азхар растянулся в улыбке. Паучиха заворочалась.
— Выходи, вдова, покажу тебе на что способен, — протянул Азхар, подражая паучихе.
Древние слова мертвого языка разносятся набатом, отдаваясь многократным эхом, которое порождает необычная акустика этого странного места. Беатрис повторяет за мной, словно моя тень.
Пространство затянула лиловая дымка, такая плотная, что невозможно было дышать. Я ртом глотала воздух, но его, словно, больше не было. Последним выдохом произнесла последние слова.
— Я призываю между двумя горящими колоннами и призываю свет в это священное место. Приветствую тебя, Бел, огонь середины лета, в этом храме.
На несколько секунд мир покрылся тяжелой
