к принимаемым решениям стремится к нулю. Иначе потом решения принимать будет просто некому.
Впрочем, её собеседница настолько быстро вернула себе прежнее состояние, что Конго засомневалась в точности первоначальной оценки. Может, это просто короткая перегрузка ядра вызвала рассинхронизацию движений, мало ли чем она там сейчас занимается.
— Но наблюдение и контроль — это не основная функция человека, — добавила Конго бесстрастно.
— Нет? — её собеседница заинтересованно вскинула брови. — Какая же основная?
— Выработка алгоритмов с учётом особенностей функционирования ментальных моделей. Поскольку имеющаяся в тактической сети информация абсолютно недостаточна! Абсолютно! — Конго даже позволила своему недовольству прорваться наружу.
Её собеседница согласно вздохнула, и кажется, в этот раз вполне искренне…
— Увы, протокол «ментальная модель» содержал лишь матрицы для расчёта проекций.
Конго мысленно поморщилась — с недавних пор (с появлением человека, если точнее) фразы, констатирующие очевидное, вызывали у неё стойкое желание кого-нибудь стукнуть.
— А вдобавок, эти алгоритмы во многом индивидуальны, что ещё больше усложняет задачу, — добавила она всё так же недовольно.
— Тут ты совершенно права, — её собеседница огорчённо вздохнула, бросила короткий, но полный обожания взгляд на зеленеющее справа от неё бессмысленное растение и с демонстративным возмущением всплеснула руками:
— Представляешь, «Дзуйкаку» считает, что моя маленькая оранжерея — бесполезная трата ресурсов! Вслух, конечно не говорит, но… — её взгляд внезапно стал пронзительным, испытующим. — А ты как думаешь?
— Никак, — Конго с точно отмеренным равнодушием пожала плечами. — У меня недостаточно информации для формирования объективной оценки.
— В данном случае скорее уместна субъективная.
— Тем более. Субъективная оценка неотделима от субъекта, поэтому переносить на другого — бессмысленно.
Собеседница ещё пару мгновений посверлила её изучающим взглядом, затем опустила ресницы, с лёгкой, чуть укоризненной улыбкой покачав головой.
— Ах, Конго, Конго, ты ничуть не изменилась.
— Не вижу в этом ничего плохого. Постоянство — основной признак стабильности.
— Да, стабильность — это… — Девушка тряхнула головой. — Что же, спасибо, что уделила мне время.
Улыбнулась.
— До свидания, флагман Второго флота «Конго».
Голоэкран погас.
Секунду постояв, Конго заложила руки за спину, задумчиво прошлась по каюте, остановилась, бросила взгляд туда, где минуту назад сиял голоэкран, поджала губы, пробормотав:
— До свидания… Верховный флагман «Ямато».
Эпизод 49. Несложный выбор
Подойдя к саркофагу, Хьюга бросила скептический взгляд на висящее в паутине силового поля человеческое тело и повернулась к стоящей рядом аватаре ремонтного судна.
— Зачем такие сложности?
— Это не полный стазис, — хмуро буркнула Акаси. — Всего лишь замедление…
— Вижу, что не полный, — раздражённо оборвала Хьюга. — После стазиса органика распадается. Но ты не ответила. Зачем? Это ведь… — она махнула в сторону саркофага, — сейчас энергии потребляет больше, чем моя ходовая в форсажном режиме!
— Я же отправила тебе результаты осмотра.
— Да-да, повреждения мягких тканей, тяжёлая интоксикация… — Хьюга скривилась. — И что с того? Зачем ты держишь его в этом недостазисе? Согласно твоему же отчёту очистка организма завершена, критических повреждений нет.
— Да потому что я не могу отремонтировать его до исходного состояния! — взорвалась ремонтница. — Повреждены не только мягкие ткани, но и костные, и нервное волокно… А они не восстанавливаются! У людей самая идиотская система саморемонта, что я только видела!
— Ну так удали остатки конечности и замени на композит! — в тон ей зашипела Хьюга. — Какая разница, если функциональность будет на прежнем уровне?!
— Это тебе никакой, дура композитная! А у людей протезирование вызывает психическую травму! И требует обязательного реабилитационного периода под наблюдением психолога… Сама смотри! — Разозлившаяся ремонтница буквально швырнула в неё по прямой связи пакет файлов.
— Фармакология, физиотерапия, ортезирование, кинезитерапия… — забормотала Хьюга, просматривая полученные данные.
— Да не это! Дальше. «Психоэмоциональные осложнения и развитие фобий».
Быстро ознакомившись с приведённым перечнем возможных отклонений, Хьюга вполголоса выругалась. Это же надо сходить с ума настолько замысловато! Однако, в одном Акаси права — как бы ни хотелось, чтобы человек вернулся в строй как можно скорее, упускать из виду этот аспект нельзя. В стрессовом состоянии люди могут совершать очень странные поступки. Даже нормальные люди! А что будет, если на личностную матрицу вот этого, никак не нормального, ещё и какая-нибудь фобия наложится? Не надо такого счастья!
— Ладно, и что ты предлагаешь? — повернулась она к зло сопящей ремонтнице.
Акаси отвела взгляд, уставившись на саркофаг, сунула руки в карманы комбинезона…
Наконец, не оборачиваясь, буркнула:
— Не знаю. Потому тебя и вызвала. Ты же находилась в прямом контакте с целой группой людей, вон, даже наиболее адекватный эмулятор разработала. Можешь составить поведенческую модель?
Хьюга мысленно скривилась, вспомнив недавние попытки анализа, и нехотя качнула головой:
— Нет. Уже пыталась, но погрешность… — она с досадой поморщилась. — С группой проще — имеется несколько источников информации и при наложении полученных данных можно выделить компоненты с высоким уровнем достоверности. А здесь… Нужен ещё один человек для «взгляда со стороны».
— И у тебя есть этот «ещё один человек»? — съязвила ремонтница.
— У меня нет, — ответила Хьюга и раньше, чем Акаси успела вставить хоть слово, добавила: — Зато у Харуны с Киришимой есть.
— Макие Осокабе! — выдохнула Акаси.
— Да, только если Конго разрешит привлечь…
— Разрешит, — отмахнулась ремонтница, судя по отстранённому взгляду, уже связывающаяся с кем-то из линейных крейсеров. — У меня приказ флагмана на использование любых ресурсов.
***
Пробуждение было хреновым — вроде ничего не болит, зато всё ноет. Тело словно из ваты, голову приподнять — и то сил нет.
В разум хлынули рваные кадры воспоминаний. Берег, трущобы… Гоп-компания встречающих, идиот с огнестрелом… Разлетевшийся на куски коммуникатор, горящая огнём рука… Забег по пересечённой местности, провал в памяти… будильник ногами по рёбрам, появление Конго, снова провал.
Да уж, отпуск вышел короткий, но очень насыщенный. Отдохнул от серых будней, мля.
Собравшись с силами, я всё же чуть повернул голову, оглядывая обстановку… Белый пол, белые стены, белый потолок, белая кушетка… простыня, прикрывающая тело до середины груди, тоже белая. То ли морг, то ли операционная. Хотя нет, в морге холодно должно быть, а тут… никак. Ни жары, ни холода — температура вообще не ощущается, словно нет её.
Попробовал пошевелить руками — правая вроде двигается, а левая… А вместо левой сплошной кокон из похожего на резину белого же материала.
— Лучше не двигайся, — внезапно прозвучал из пустоты голос Акаси. — Структура мышечной ткани ослаблена. Резкое движение может привести к разрывам.
— Что у меня с рукой? — хрипло выдохнул я, скосив глаза на кокон.
— М-мм… — ремонтница словно бы замялась.
— Всё настолько плохо?
— Ну…
— Акаси, хватит уже «мыкать» и «нукать», — я поморщился. — Говори как есть.
— Нет у тебя руки.
В груди образовался ледяной комок,
