нашел этого человека, Йору? Я думал, той ночью мы сожрали всех. – Ансгар прянул ушами, разглядывая исказившееся от злости и негодования лицо Шейна. – О… Ты не знал? Что ж, от этого мне будет лишь аппетитнее пировать тобой, когда кровь недостойного Короля наполнит корни Чащи. Злись, человек, пусть твоя кровь кипит и раскаляется, пусть обжигает мой язык, как обжигала кровь твоей… сестры, да? Ха-ха, – волк весело завилял хвостом, – ты даже смотришь на меня как та девчонка, даже теми же глазами. Ты помнишь ее взгляд, Йору? В последние мгновения своей жизни она ненавидела тебя, но продолжала отчаянно верить в вашу дружбу и до последнего молила о помощи. А ты и твой брат лишь стояли в стороне и…
– Заткнись! – прошипел Арий, и удерживающий его волк предупредительно зарычал ему в лицо.
– …и безмолвно наблюдали, как ваш отец разрывает ее на куски. Как же она молила…
– Замолчи! – теперь не выдержал Шейн.
Он замахнулся кулаком, но Ансгар играючи уклонился и саданул его лапой. Шейн отшатнулся, прижав руки к животу. Я заметила, как меж его пальцев просочилась кровь, и друг, заскрипев зубами, согнулся еще больше – он прятал от волков исцеляющий свет Силы, но Ансгар уже не смотрел в его сторону. Король вновь повернулся к Эсперу.
– Почему ты молчишь?
– Ты всегда слишком много болтаешь, Ансгар, меня это утомляет. – Голос Эспера звучал сдержанно и спокойно, но я ощущала напряжение, растекшееся по телу зверя. – Неужели ты выполз из своей норы только ради этого?
– Ты скучен до тошноты, – фыркнул Король. – Но ты прав, я ждал и искал тебя вовсе не для душевных бесед. Стае пора увидеть, что кровь, которую они считают истинно королевской, бесполезна и слаба. Я слишком долго позволял волкам обманываться. Пора положить этому конец.
– Так чего ты медлишь? Боишься?
Мое сердце екнуло.
– Здесь лишь один трус, и это ты, Эспер. Ты так ничтожен. Я докажу это!
И с воинственным рыком под тревожную тишину, окутавшую Чащу, Ансгар кинулся на Эспера. Они сошлись, будто края Разлома схлопнулись под натиском могущественной Силы. Когти Короля полоснули друга по животу, и я крепко зажала руками свой. Если бы я уже не сидела на земле, то острая боль, вспышками пронзающая тело тамиру, непременно свалила бы меня с ног.
Злость Эспера ослепляла меня, я тонула в вихре его эмоций, мое сердце колотилось громче волчьего рыка, но я запрещала себе бояться: друг не должен ощущать мой страх, не должен оступиться под его натиском.
Тамиру больше не ограничивались одними когтями: в дело пошли зубы. Эспер рванул шкуру на загривке Ансгара, а клыки черного волка распороли другу лапу. Чужая кровь коснулась языка Эспера, и Сила вспыхнула на его кончике, сплетая звериные души. Теперь волчья схватка разворачивалась не только на лесной прогалине. Но если под беспокойно шелестящей кроной Чащи их было всего двое, то в сцепившихся между собой разумах нас оказалось трое.
Ансгар удивился, обнаружив меня, и это мимолетное потрясение стоило ему пропущенного удара по морде, которое он тут же наверстал, яростно полоснув когтями по груди Эспера.
Я ощутила, как Король мысленно перебирает нити, связывающие его со стаей, и тянет за одну из них – ту, что вела к скалящемуся передо мной и Шеонной волку.
Он хотел меня убить.
И прежде, чем Король успел направить чужие клыки на мое горло, я мысленно бросилась ему наперерез, схватилась за связующую нить, и она неожиданно лопнула, болезненно полоснув меня по пальцам. Стоявший передо мной волк вздрогнул, удивленно моргнул и, поджав хвост, вдруг попятился в сторону деревьев – Воля Короля больше не довлела над ним. Ансгар яростно зарычал, когда я поняла, как хрупка его Связь со стаей, и рванула нити волков, что охраняли моих друзей.
Я бы смогла дотянуться и до других, но Король переключил свою мысленную атаку на меня: острая боль пронзила мои виски, а на голове, раскалывая череп, будто сомкнулась могучая пасть. Истошный крик оцарапал горло. Казалось, я на самом деле видела и чувствовала горячую липкую кровь, заливающую мое лицо, и лишь грубая встряска от Шеонны привела меня в чувство. В следующий раз, когда я вновь попыталась ринуться в борьбу, то ощутила между собой, Эспером и Королем неприступную стену, сплетенную из звенящих струн – тоскливых голосов стаи и их охваченных страхом душ.
Теперь Эспер вновь сражался один.
Тамиру слились в ревущем клубке ненависти. Воздух содрогался от ударов, ветер носил по прогалине клочья шерсти, вверх взлетали вырванные когтями комья травы, и черные борозды в земле тут же наполнялись волчьей кровью. Мое тело дрожало от боли Эспера. И хоть я больше не могла помогать ему в мысленной борьбе, я все еще могла дотянуться до его чувств – и я упорно перетягивала его боль в собственное тело. Горячие слезы заливали щеки, а я не могла их смахнуть, потому что охваченное агонией тело больше не подчинялось, но я не смела и отпустить ее.
Яростно грызущие друг друга волки прокатились мимо и неожиданно сорвались с пологого склона. Летя вниз, они разжали пасти, но, стукнувшись об усыпанный гравием берег вновь сошлись в битве.
К моему ужасу, Эспер проигрывал: Ансгар оказался быстрее, проворнее, и у него было куда больше опыта в смертельных схватках – он получил его в те дни, когда прокладывал свой путь к власти. Предательский страх кольнул в сердце, но я тут же поспешила раздавить его, как назойливо жужжащую муху.
Ансгар упорно теснил Эспера к реке.
Нащупав задней лапой опору в виде крупного валуна, Король оттолкнулся, стрелой метнулся вперед и, врезавшись в Эспера, повалил его в воду. Холодный поток обжег открытые раны, и клубящиеся меж камней пенные барашки окрасились в алый. Волки рвали друг друга, поглощенные животной яростью. В один момент Ансгар извернулся, ушел в сторону от клыков Эспера и прыгнул тому на спину, впившись в шкуру будто дикая кошка. Пронзив клыками его загривок, Король остервенело полосовал когтями слипшуюся от воды и крови шкуру соперника.
Передние лапы друга подкосились – страх, который я уже не могла подавлять, сжал мое горло, – но сумел удержаться и, собрав последние силы, оттолкнулся от мокрых камней и повалился на спину, всем своим весом прижимая Ансгара. Вода ударила в нос Короля, и он был вынужден разжать клыки, чтобы поймать пастью воздух. Эспер воспользовался моментом, вскочил на лапы и вжал черного волка в речное дно.
Кажется, Король взвыл, но из-под воды донеслось лишь жалкое бульканье. Ему вторил натужный рев стаи. Я ощутила дрожь в стене их голосов: Ансгар пытался призвать волков на свою защиту, но все они, вонзившись когтями в мягкую лесную землю, дали отпор.
Ансгар отчаянно молотил лапами по воде, а она стремительно наполняла его легкие. Вскоре он безжизненно обмяк, слабо покачиваясь под натиском речного потока.
Чаща, будто охваченная пожарищем, запылала волчьим воем – чистым, ликующим. Свободным.
Но я не могла разделить их радости. Меня стремительно затапливала тревога.
Эспер вышел на берег и вдруг грузно рухнул.
– Нет!
Я бросилась к нему, упала рядом, не замечая вонзившейся в колени острой гальки, и прижала руки к ране на тяжело вздымающемся боку зверя. Я давила, причиняя ему еще больше боли, и пыталась остановить текущую сквозь пальцы кровь, хоть и понимала, что в этом нет никакого смысла: жизнь покидала друга через десятки ран, которые я не смогу закрыть.
– Только не закрывай глаза! – взмолилась я срывающимся голосом. – Только не засыпай…
Мой затуманенный слезами взгляд судорожно носился по берегу: мельком коснулся волков, высунувших нос из зарослей на вершине склона, и застывших в испуге друзей – Эсса, дрожа, прижимала к груди Муирна, Шеонна сдерживала рвущийся крик ладонями, а Арий обессиленно опустился на землю, с ужасом уставившись на брата. Но я никак не могла найти ту, которую одновременно так боялась и жаждала увидеть. Саит. Я мысленно взывала к ней, молила
