глазами по ее фигуре. — Не обижайся на проституток. — Я сделал шаг к ней, наслаждаясь тем, как у нее перехватывает горло и обвисают плечи. — У тебя есть десять минут, чтобы покинуть этот дом.
— Нет, это мой дом…
Я прервал ее:
— Если хочешь прожить хоть какое-то подобие счастливой жизни, выбрось из головы этот менталитет. Ты ничем не владеешь. Ты без гроша в кармане. У тебя нет сына. У тебя нет денег. У тебя нет дома. У тебя нет ничего. Твоя одежда принадлежит мне. Этот дом принадлежит мне. Машины принадлежат мне. Все, на что ты потратила последние пять лет, принадлежит мне. — Я потянулся в сумку, достал копию папки Винса, которую сделал перед отъездом из Нью-Йорка, и швырнул ей в лицо. Фотографии и бумага посыпались на дерево, как листья. — С тебя хватит, Эльза. Хватит позориться.
Она наклонилась и подняла лист бумаги с водительскими правами Уэйлана, отксерокопированными на нем.
— Не знаю, что ты думаешь обо мне, но…
— Ты вымогала деньги у меня, а Уэйлан вымогал деньги у тебя. Насколько я знаю, я живу в Нью-Йорке, а вы двое — в Алабаме. Межгосударственное сообщение находится в юрисдикции ФБР, а вымогательство — федеральное преступление. Федеральные обвинения в вымогательстве предусматривают тюремное заключение сроком до двадцати лет, и у меня есть достаточно оснований, чтобы упрятать тебя за решетку.
Она сделала шаг ко мне и сжала кулаки по бокам.
— Я буду бороться с этим. У меня есть адвокаты.
— У тебя нет адвокатов. Криптовалюту, может, и сложно отследить, но если она у тебя есть, для ее кражи требуется не более чем талантливый хакер.
Сосед Николайо, хакер Декс, опустошил ее счет, пока я спал. Справедливость бурлила в моих жилах, когда я наблюдал, как ужас проносится по ее лицу.
— Я… — Она покачала головой. — Эверетт будет скучать по мне. Он не позволит тебе отослать меня. Он любит меня.
Смех, который я издал, был искренним. Я хмыкнул.
— О, Эльза… Эверетт не любит тебя. Двадцать лет — это большой срок, чтобы провести его в тюрьме. Если никто не любит тебя сейчас, то никто не полюбит тебя, когда твое лицо станет таким же уродливым, как мочалка.
Ее грудь практически впала внутрь от того, как сгорбились плечи.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты ушла. — Я проверил свои часы. — Я дал тебе десять минут, но девять из них ты потратила на разговоры. У тебя меньше тридцати секунд, чтобы уйти.
— Но…
— Двадцать восемь.
— Я…
— Я думаю, что тюремный оранжевый цвет сочетается с твоим искусственным загаром.
— Пожалуйста…
— Восемнадцать.
Она схватила телефон и засунула его в лифчик. Когда она потянулась за ключами, я покачал головой, и она с визгом выскочила за дверь. Она захлопнулась, когда она выходила.
— Папочка? — Сонный Эверетт выглянул из-за балкона лестничной площадки. — Папа! — Его глаза расширились, он мгновенно проснулся и помчался вниз по лестнице. Он обхватил меня за талию, а затем наклонил голову и уставился на меня своими одинаковыми глазами. — Ты отвезешь меня домой?! Я не хочу жить с мамой!
— Да. — Я поцеловала его в лоб. — Иди и собери все, что тебе нужно. Остальное я отправлю в Нью-Йорк позже. Хорошо?
Он кивнул головой и убежал. Когда я повернулся к Уэйлану, он выглядел потрясенным.
— Это мой сын? — Его расширенные глаза следили за исчезающим телом Эверетта.
— Нет, это мой сын. — Я шагнул вперед.
Ашер отпустил Уэйлана, и тот упал на колени.
Я бросил вещевой мешок с двумястами пятьюдесятью тысячами долларов на пол рядом с ним и сказал:
— В этом мешке двести пятьдесят тысяч. Возьми их и убирайся из моей жизни.
Я, конечно, мог бы послать за ним полицейского, но, по крайней мере, он не причинил вреда Эверетту. Это сделала Эльза.
Уэйлан не смотрел на сумку, его взгляд по-прежнему был прикован к тому месту, где находился Эверетт:
— Ты довольно богат, да?
— Да.
— Ты можешь позаботиться о нем. Отправишь его в колледж?
Я кивнул.
— Если он захочет.
— Он будет счастлив?
— Да.
— Ладно.
Ашер вызвал Джулио, чтобы тот проводил Уэйлана и его деньги домой, затем приказал четырем своим охранникам остаться в Алабаме, чтобы обчистить особняк. Я продал бы его и машину, а деньги положил бы в трастовый фонд Эверетта.
Солдаты Андретти проводили меня, Эверетта и Ашера в аэропорт. Эверетт энергично подпрыгивал, сидя между мной и Ашером, но к тому времени, как он забрался в самолет, он рухнул на диван.
— Он будет счастлив с тобой. — Ашер кивнул Эверетту.
Эверетт лег на диван-скамейку на противоположной стороне самолета, а мы с Ашером сели лицом друг к другу перед шахматным матчем, в который мы оба были слишком измучены, чтобы играть. Этот месяц измотал нас обоих.
Я передвинул пешку на шахматной доске.
— Да. Не только потому, что ничто не сравнится с пребыванием рядом с отсутствующим донором яйцеклеток, но и потому, что ему всегда нравилось в Нью-Йорке.
Ашер передвинул своего коня на E6.
— Винсент дал тебе эту папку?
— Да. — Я взял его ладью.
— Как он передал ее тебе?
— Ариана.
Ашер сделал паузу, его пальцы зачесали ферзя.
— Ты видел ее? — Он знал, что я порвал с ней и почему.
Люси выпытала это из меня и рассказала ему. Предательница.
Я откинулся на спинку кресла, забыв о шахматной доске.
— Нет. Она подсунула под дверь.
— Она могла бы использовать эту информацию для своей карьеры.
— Я знаю.
— Она любит тебя.
— А еще она лгала.
— Это была ее работа, — заметил он. — Когда дело дошло до выбора, она выбрала тебя.
— Может быть, но это не имеет значения. Я больше не могу доверять ни одному ее слову.
— Она любит тебя. Ты любишь ее. Вы оба делаете друг друга счастливыми. Прости ее и живи дальше.
— Это не так просто.
Ашер пожал плечами.
— Иногда нужно прощать людей, если ты все еще хочешь, чтобы они были в твоей жизни. Ты все еще хочешь, чтобы Ариана была в твоей жизни?
— Нет.
Его губы сложились в ухмылку.
— И кто теперь лжец?
ГЛАВА 43
Первый долг любви — слушать,
а последний долг любви — прощать.
Неизвестный
БАСТИАНО РОМАНО
Два месяца спустя
— Эверетт! — вскрикнула Тесси.
Она прилетела вчера, и эти двое ссорились с тех пор, как встретились вчера впервые за пять лет. Я переоборудовал одну из больших комнат в спальню для Эверетта, и ей было обидно, что она почти втрое больше ее комнаты.
— Что же я теперь натворил? —
