Тяжело дышу, привыкая к ощущениям. — Последнее время как только у меня заколет в животе, я сразу паникую.
— Так что случилось? Болит что-то? Врача?
Я убираю одеяло и поднимаю футболку.
— В животе что-то булькает или плавает.
— Ну в тебе ребенок плавает, — она кладет ладошку мне на живот и замирает.
— Ой, — снова вырывается из меня. А Алиса прижимает ладошку сильнее. — Снова.
— Это точно ребенок в тебе шевелиться. Кто еще?
Я закрываю лицо руками, не зная, что делать. Плакать или смеяться.
Мой. Шевелится. Как настоящий. Вернее, самый настоящий. Но до этого были только картинки с УЗИ и слова врача, а теперь я сама чувствую его.
Теплые слезы смачивают ладошки.
— Ну ты плачешь чего? — она приближается и обнимает. — Это же так классно. Давай Мишке звони, пусть порадуется.
— Ночь, Алис, опять волноваться будет.
— Пускай привыкает. По ночам надо же будет вставать.
Я беру телефон и набираю Мишу.
— Включи динамик. — Я слушаю ее и кладу телефон себе на ноги.
— Что случилось, Лер?
Отвечает со второго гудка. Снова его разбудила и заставила нервничать. Надо как-то сказать, чтобы он понял.
— Лера! — Повышает голос.
— Нормально все, ты чего кричишь?
Смеется Алиса. А я как представлю, снова слезы из глаз. Ребенок столько всего испытал и перенес, а теперь шевелится, решив все же обосноваться там и не покидать домик раньше времени.
— Малыш твой шевелится, представляешь? Мы тут сидим и плачем.
— Чего вы плачете? Я сейчас приеду, — выдыхает тяжело. — Лера чего молчит?
— Я тут, — вытираю нос, — просто неожиданно как-то. Миш, куда ты поедешь? Ночь же. Тебя не пустят. У нас режим.
— Я вижу, какой у вас там режим. Давайте по койкам и не нервируйте детей.
— Есть, сэр, — смеется Алиса. — А ты привыкай по ночам вставать. Это было первое испытание. Ты его прошел. Хоть и бубнел.
— Ты что там, школу молодых отцов открыла?
— Мама всегда горевала, что на мне прервалась наша педагогическая династия.
Шутит в ответ, а у меня поднимается настроение от их диалога.
— Давай, Макаренко в юбке, спать ложись и Леру мне дай.
— Да, папаша, передаю.
Алиса выключает громкую связь и передает мне телефон.
— Привет, правда шевелится?
— Да, представляешь…
Я смотрю, как Алиса ложится и одними губами желает мне “спокойной ночи”. Я киваю в ответ и комната погружается в полутьму.
— Я знал, что скоро должен. Рад за нас. Вы чего не спите так долго?
— Так, разговаривали….
— Поговорили?
— Ага.
— Все нормально?
— Вроде бы.
— Ну и отлично. Тогда отдыхай. Кстати, у нас роспись через пару дней. Так что, ищи свидетельницу.
— Выбор небольшой, учитывая, что я лежу в больнице.
— Не знаю, — усмехается в ответ. — Свидетеля я уже нашел. И помни про обычай.
— Миша, — прикрываю рот рукой, но все равно выскакивает смешок.
— Алис, я что-то нервничаю. А это не свадьба, а всего лишь роспись. Просто формальность.
Я выхожу из душа, а Алиса поддерживает меня, подавая полотенце.
— Это тебе сейчас кажется, что формальность, но ты сразу будешь себя чувствовать по-другому. Вот вроде все то же самое и колечко почти незаметное, а все по-другому. — Она тщательно вытирает мне волосы, пока я одеваюсь. — Ты не просто девушка, с которой проводят время, целуют, дарят подарки. Ты самая любимая, та, с которой хочется думать о будущем, планировать, создавать семью. Знаешь, как классно просто поддерживать, ждать с работы. И знать, что есть человек, который всегда за тебя заступится и поможет. Любит тебя, не жалеет времени, дарит свою любовь и нежность.
Я представляю все это и улыбаюсь. Тоже так хочу. С ним.
Алиса помогает мне накраситься. Надеть платье, которое мы заказали накануне в интернете. Как бы мне не хотелось быть в свадебном платье, но я выбрала простое.
— Я ведь даже не думала, что так получится, когда знакомила вас. — Вспоминает Алиса, улыбаясь. — У тебя был жених. А Мишу вообще я попросила потому, что Марку было не до этого. Ты маме не позвонила?
Ту сим-карту Миша забрал и выбросил. А с новой я ей не звонила. Я бы очень хотела, но отец может следить за ней. Я написала ей в мессенджере, что выхожу замуж, но отпразднуем с ней потом. Знаю, что она расстроилась, но если хочет мне лучшее, то поймет
Когда звонит Миша, я отдаю телефон Алисе и прошу поговорить, волнуюсь так, что начинает подташнивать. Так долго шли к этому, что страшно, что снова на пути что-то встанет.
— Привет, Мишаня, ну вы скоро? — Отвечает Алиса и встаёт. — Невесте нельзя волноваться, а вы тормозите… Да нормально с ней все, просто волнуется, а тут и вы еще задерживаетесь… Двадцать минут, Лер. И они тут. — Кивает мне. — Вы нам там поляну накрываете?… Ах селедки в шоколаде не было? … Может быть ты тогда сам попробуешь ребенка выносить и родить… Если бы мне надо было, я бы тебе намакала селедок в шоколаде и обваляла в кунжуте… Марк, конечно, привезет. А ты что-то халтуришь.
Алиса своими шутками отвлекает и меня, и его. Страшно, что что-то может пойти не так. Что сорвется в последний момент. Но не может же все быть плохо постоянно…
Миша появляется чуть раньше вместе со своей мамой.
— Как ты? — Обнимает меня, прикладывая руку к животу и целуя одновременно. Постоянно теперь так делает и ждет, когда малыш шелохнется. И я тоже хочу, чтобы он почувствовал, но малыш внутри меня просыпается только глубоким вечером.
— Я волнуюсь, как перед свадьбой Алисы, — шепчу в ответ.
— Мне кажется, тогда было сложнее. И ответственнее. Сейчас же подпись поставить и все. Хотя мне Алиса и тогда обещала, что от меня ничего не понадобится. Формальность. Для галочки.
На последних словах он оборачивается к ней и усмехается.
