его имя. Но она не может до него достучаться. И никому это не под силу. Его «я» забилось в какой-то дальний уголок тела, как в футляр, съежилось там и спряталось.
Люди вокруг что-то кричат друг другу, совершают беспорядочные движения. Рядом с Альбином лицо Лу, но в то же самое время она как будто очень далеко. Она пытается заставить его пошевелиться? Но как?
Вдруг щеку Альбина обжигает пощечина, но в то же время кажется, что это происходит не с ним. Он понимает, что его ударила Лу.
– Аббе! Что с тобой?
Он не может объяснить. Объяснение разрушило бы всю магию. Он не хочет возвращаться в реальность, ему хорошо там, в футляре.
– Аббе, я не смогу это сделать одна без тебя. Ты просто обязан вернуться.
Альбин смотрит сестре в глаза.
– Ты меня хотя бы слышишь? Пожалуйста, не сдавайся сейчас. Мы сможем отдохнуть потом. Когда все будет позади.
Мальчик чувствует, что безмолвно кивает, это ради Лу, потому что ей это нужно. Но что она имеет в виду под «все позади»? Это никогда не кончится.
Филип
Его так сильно трясет, что он еле удерживает в руках палку от швабры. Он видит, как Мики пытается подняться, опираясь спиной о плиту. Лицо его искажает гримаса боли, и выглядит это страшно.
– Убей его, – просит Антти.
Филип качает головой. Как он может это сделать?
Неважно, какого он на самом деле был мнения о Мики. Они работали вместе пятнадцать лет.
– Иначе он убьет нас, – напоминает Лу.
– Я знаю. – Филип прицеливается лезвием ножа Мики в глаз. – Я знаю…
Он оглядывается на Марисоль. Все ее тело напряжено, как будто состоит из одного мускула. Она в полной готовности.
Мики поднимается на ноги. Трогает руками рот. Достает один за одним выпавшие зубы. Всхлипывает, будто плачет, но его глаза сухи.
– Черт с ним! – слышит Филип свой голос. – Мы не будем его убивать. Бежим!
– Нам нужно налить воды с собой, – напоминает Антти. – Давай ты это сделаешь.
– А почему бы тебе этого не сделать? – спрашивает Филип. – Кажется, ты совсем недавно грозился сделать фарш из всех монстров?! Вот, пришел твой час!
Антти не отвечает. Трусливый шакал!
Филип бросает взгляд на детей. Девочка напугана, а мальчик как будто не здесь. Филип сильнее сжимает ручку копья. Зажмуривается. Снова открывает глаза. Пытается прицелиться лезвием. Оно длинное и узкое.
Из горла Мики раздается влажный хрип, и Филип наносит удар.
Лезвие ножа проходит через глаз и мозг и упирается в затылочную кость. Мики громко воет на одной пронзительной ноте, Филип двигает ручку швабры. Нож проворачивается внутри черепа. Царапает края глазницы, рвет ткани. Вынутый из раны нож весь в крови и розовой слизи. Мики обмяк, как мешок с картошкой.
«Как можно убить монстра и не стать при этом монстром самому?»
Мысль приходит откуда-то из глубины подсознания, и Филип пытается вспомнить, где он мог ее прочитать или услышать.
Как можно будет жить после всего, что он увидел? Того, что сделал?
«Балтик Харизма»
В общих помещениях парома почти пусто, не видно ни одной живой души. Только маленькая горстка людей еще прячется в ресторанах и других небольших комнатах, где им удалось закрыться. Новорожденные отчаянно ищут еду, голод мучает их все сильнее. К некоторым из них возвращается память, и смутные воспоминания приводят этих монстров в коридоры, где находятся их каюты. Они бьются в закрытые двери, дергают за ручки. Некоторых из них впускают близкие. Это привлекает других новорожденных, они начинают драться за добычу. Во многих каютах от боли и ужаса кричат люди, оказавшиеся закрытыми там вместе с зараженными.
Женщина с темными волосами борется с соблазном. Запах крови отовсюду так манит. Она все еще потрясена произошедшим в столовой для персонала. Назад дороги нет. Она больше не ищет своего сына. Теперь она, наоборот, от него прячется. Следит за тем, чтобы новорожденные шли за ней, ведет их по коридорам.
В столовой начали пробуждаться к новой жизни некоторые из пострадавших. Они шумно принюхиваются, но не улавливают запахов того, что могло бы утолить их голод. Им нужна живая, пульсирующая плоть, только теплая кровь может унять боль.
На лестнице чуть поодаль от входа на четвереньках стоит мужчина. Его жену зовут Лиллемур, но сейчас он об этом не помнит. Он дергает прикованную к перилам руку. Ему нужно освободиться. Он хочет есть. Он впивается своими новыми зубами в запястье. Вырывает и выплевывает большие куски мяса. Перекусывает связки сустава, теперь в наручнике остались только остатки кожи и несколько сухожилий. Мужчина дергает рукой и рвет остатки плоти. Наручник гремит и скрежещет по металлическим перилам. Осталось немного – скоро он сможет выйти на охоту. Кровь из руки льется на пол, капает на лежащего рядом человека, который еще не пробудился, но его новые зубы уже выросли на месте старых.
Женщина ведет стайку новорожденных вниз по лестнице на автомобильную палубу. Открывает дверь картой, которую взяла в кармане одного из погибших в столовой сотрудников. Сильный запах бензина приносит ей облегчение – он заглушает соблазнительные запахи, которые ее мучают. Здесь сильнее ощущается вибрация моторов. Слышно слабое позвякивание цепей, которые удерживают грузовики. Женщина видит свой автокемпер. Трогает пальцами медальон. Думает о том, что они сделали, о всех тех годах, которые они украли у вечности. Маленький мальчик, которого она любила больше жизни, ушел от нее навсегда. У нее никак не укладывается в голове, как он смог найти союзника среди работающих на пароме. Думает, что они, наверное, долго это готовили. Работали целенаправленно и умело. Но она понимает, что способности сына одновременно являются благословением. В этом кроется возможность предотвратить большую катастрофу, так что никто за пределами парома не заподозрит, что здесь произошло. Если бы ее сын и его помощник не отрезали так умело паром от внешнего мира, видеоролики и фотографии катастрофы уже тысячами разлетелись бы по миру – пассажиры активно пользовались мобильными телефонами. Женщина уже не верит в то, что сможет спасти себя или своего сына. Но у нее еще есть шанс спасти мир за пределами «Балтик Харизмы». Она закрывает за новорожденными дверь. Снова идет на паром, чтобы привести следующую партию новорожденных.
Мадде
Мадде сидит на мягком стуле за
