Они с Розой отправились в путь, и с момента их прибытия на вокзал абсолютно всё пошло не так, как запланировала для них Конни. Сначала кислолицый мужчина в окошке кассы сообщил, что обратных билетов от Сальтхайма до Линсильвы на сегодня уже не будет, поэтому, если они всё же надумают ехать в Сальтхайм, то возвращаться оттуда придётся утром следующего дня. Роза неумело попыталась намекнуть сморщенному, как изюм, кассиру, что в покупке билета заинтересован потомственный Ди Гран, но схема всеобщего почитания потомков Святого Линсея на острове внезапно дала сбой: ни один мускул не дрогнул на безразлично-кислом лице сотрудника станции. Роза сначала чуть опешила, но затем собралась и широко улыбнулась Берту.
– Может, это даже лучше? В Сальтхайме живёт моя подруга. Она нас с радостью примет на одну ночь! Что скажешь?
Берт не ответил. В голове у него было пусто и холодно, и по мере их отдаления от поместья Ди Гранов отупение мыслей и чувств прогрессировало. Тело стало тугим и скрипучим. Еле-еле заставив себя повести плечами и подбородком, он вроде как согласился на предложение девушки, и через мгновение на руках у них оказались билеты до Сальтхайма.
Вагоны первого класса напоминали о старых фильмах или романах Агаты Кристи. Большая часть отделки имитировала дерево, а мягкая мебель была обтянула изумрудно-зелёной тканью, исшитой тонким золотистым узором. Под ногами стелился мягкий ковролин, а расположенный между двумя койками столик крепко держался на массивной резной ножке. Тем не менее, как это обычно и бывает в поездах, в воздухе висел плотный запах пыли и затхлости, от которых у Берта зачесалось в носу. На это неудобство цена билета абсолютно никак не способна была повлиять.
– Что тебя грызёт? – спросила Роза, как только поезд тронулся и медленно пополз вдоль пригорода, постепенно набирая скорость. Берт вслушивался в нарастающий стук колес и не спешил с ответом.
– Сложно сказать, – наконец, заговорил он, – но мне никак не удаётся отпустить ощущение, что этот день обернётся для меня катастрофой…
– Я понимаю, о чём ты, – подумав немного, заключила девушка.
– Правда?
– Да, но нет ли у тебя чувства, что катастрофа неизбежна?
– О да, оно-то и пугает меня больше всего, – чувствуя, как огромный камень отлегает от сердца, выдохнул эти слова Маршан. Голос его дрогнул, но осознание того, что Роза поняла его чувства без дополнительных пояснений, облегчило его дыхание и наполнило тело приятной серебристой прохладой жизни. Поднявшись со своего места, девушка встала напротив Берта и, положив обе руки ему на плечи, нависла над ним с лёгкой улыбкой на губах.
– Что ж…если катастрофа неизбежна, то, может, стоит просто принять это? И…раз ты ко всему готов, то ничто не способно тебя застать врасплох, так ведь?
– Получается, что так…
Это было не так. Берт знал это, но понимание, лишь на секунду проявленное рыжеволосой красавицей, вернуло его чувствам прежнюю магию, и он позволил себе забыться, принимая правила этой игры. С возвратившимся к нему желанием он поймал её поцелуй и, обхватив её бедра, ловко усадил её на колени. Остаток пути до Сальтхайма они провели за закрытыми дверями своего купе, а потому дорога промелькнула, как одно мгновение.
Архитектура Сальтхайма, городка, который в своё время облюбовали мигранты из Скандинавских стран, действительно очень сильно напоминала северную: по окраинам выстроились скромные серые каменные домики, похожие друг на друга и размещённые по секторам с какой-то пугающей симметричностью, а в центре нашлось место и классической башне с часами и острым шпилем, и какому-то суровому бронзовому памятнику, и мостовым, выложенным массивной брусчаткой. Воздух здесь был прохладнее и свежее, насквозь пропитанный ароматами хвои и можжевельника, а люди – сдержаннее и спокойнее распалённых солнышком и прибрежным солёным ветром жителей Линсильвы. На мгновение Берту показалось, что они с Розой пересекли какую-то границу и оказались в другом государстве – настолько всё здесь казалось другим. На них, двух чужаков, вышагивающих вдоль городской ратуши, никто не обращал внимания, в то время как в Линсильве какая-нибудь Гвиневра уже успела бы поднять шум на всю округу – «Ди Граны! Живые Ди Граны!».
– Здесь живут Ван Хуттены – голландская ветка вашего рода, – поймав мысль, отразившуюся на лице Берта, предусмотрительно пояснила Роза и тут же снова уткнулась в карту, пытаясь понять, куда им двигаться дальше. – Вы вроде познакомились с ними недавно?
– На вечеринке Конни? Да, – молодой человек кивнул и как-то неопределённо повел плечом. – То есть появление Ди Гранов здесь никого не удивляет?
– У Ван Хуттенов четверо сыновей и ещё целый ворох каких-то дальних кузенов, и все они – высоченные блондины. Ты бы потерялся среди них в одно мгновение, слившись с толпой. Конечно, в тебе больше именно диграновских черт, но здесь никто не станет присматриваться к этим чертам так, как в Линсильве, где семейство Святого Линсея жило со дня основания первого поселения. В общем, можешь расслабиться – Гвиневра тут до нас не доберётся, – на последней фразе Роза чуть слышно хихикнула, а щеки её порозовели. Кажется, странным образом имя надоедливой старушки теперь плотно ассоциировалось в сознании девушки со всеми теми вещами, которым Роза с Бертом тайно предавались за закрытыми дверями её дома, его дома и недавно в купе вагона первого класса…
Берт тоже улыбнулся, но, скорее, из вежливого желания поддержать игривое настроение красавицы. Их недавнее «приключение» ему, безусловно, пришлось по душе, но держать мысли о нём в голове не получалось. Их снова и снова накатывающей волной вытесняло предчувствие, пусть притупившееся и не такое болезненное, но по-прежнему тревожное.
Впереди показались здания «нового города» – района куда более современного и делового. Здесь улицы становились шире, брусчатка сменилась относительно ровным асфальтом, а на замену каменным домикам на свет божий повыползали пресные и одноликие офисные здания с зеркальными пластиковыми окнами. Среди этих пенопластовых коробок деловой центр «Горман Аудит» смотрелся, как анахронизм: явно не столетняя, но выполненная в неожиданной для местности барочной манере, постройка цвета слоновой кости поражала деталями отделки – барельефами с изображением прекрасных полуобнажённых нимф, танцующих среди стаи оскалившихся волков. Крышу над центральным входом вместо колонн удерживали две странноватых статуи – облачённые в тоги мужчина и женщина, но головы у которых оказались до жути детально исполненными собачьими мордами.
– А…это точно то, что нам нужно? – осторожно поинтересовался Берт, одной рукой приостанавливая Розу, спешившую ворваться в здание через высокие стеклянные двери.
– Ну, вот же у входа табличка – «Горман Аудит»! – ответила она, махнув в сторону позолоченной пластины, что висела справа от входа.
– Это-то да, но… – ещё раз окинув тревожным взглядом каменные фигуры, протянул Маршан неуверенно, – но…здесь точно сидят бухгалтеры?
– Думаю, да. А это, – Роза махнула на одну из статуй получеловека-полусобаки прежде, чем распахнуть двери конторы, – киноцефалы, то есть псоглавцы. Привыкай, на нашем острове ты ещё не раз с ними столкнёшься!
