все больше, собираясь в силуэт человека. И, наконец, перед ней возник высокий мускулистый мужчина, с черной косой на плече.
Элена медленно моргала, пытаясь осознать все, что произошло за секунд, пять-десять, но мысли никак не собирались вместе.
— Меня зовут Аминтас, — произнес созидатель твердо и громко. — Можешь не кланяться мне, ни к чему официальность.
Элена не собиралась кланяться, вообще никак. Она не успела ничего понять, как глаза закатились, а ее тело начало падать. Глава совета обреченно вздохнул и поймал ее, проклиная слабость людей и то, что он давно среди них не был и вообще не помнит, как общаться с простыми людьми.
Ягодка смотрела осуждающе на него, слегка шипя. Он иронично поднял бровь, прикидывая, что делать дальше, и где искать то, что ему нужно. Но, оглядев маленькую квартиру, понял, что все приняло неожиданный для него оборот.
Аминтас думал ворвется, спокойно возьмет то, что потерял, сотрет память человеку, который его увидел. А тут женщина, да еще упавшая в обморок.
Он поднял ее на кровать под строгим взглядом кошки, уложил головой на подушку и помассировал виски, пуская маленькие электрические разряды.
Женщина открыла глаза, медленно моргая и присматриваясь к близкому лицу рядом.
— Вас послал мой бывший? Вы хотите меня убить?
Аминтаса взяла такая злость, что женщина не распознала в нем созидателя, да еще и думает, что его кто-то послал на такое дело. Он что производит впечатление человека, убивающего на заказ, да еще по таким пустякам? Он всегда был честным воином, а тут… такое подумать о нем.
— Лучше бы тебе извиниться за свои слова. — серьезно сказал он. — Ты помнишь, как я представился?
— А… Ам… Аминтас?
Он многозначительно на нее посмотрел, наблюдая за ее недоумением, понимая, что в ее глазах ничего не проясняется.
— Ты что, не знаешь, как зовут созидателей? Тех, кто раскрыл имя?
— Вас назвали в честь главы совета созидателей? — иронично спросила хозяйка квартиры.
— Я и есть Аминтас — повелитель молний и грома.
Мужчина выпрямился во весь рост, линии на руках слегка подсветились, а в глазах заискрились молнии.
Элена всегда была благоразумной женщиной, быстро соображающей, обладала хорошей логикой. Но сегодня ее подводил ее собственный мозг. Она осматривала шокированным взглядом гостя… Медленно, но верно до нее начинало доходить.
— Твою мать!
Она выругалась на всю квартиру и закрыла лицо руками от страха. Ну вот, ее точно сейчас прибьют на месте. Нет, надо думать логически. Созидатели не убивают людей. Но много ли люди знают про созидателей?
У нее началась истерика: смех прорывался сквозь слезы, а гость только недовольно закатил глаза. Вот уж жалкие человеческие женщины.
Аминтас относился к женщинам снисходительно, однако, отмечая все их прелести. И понимая, что их слабость и соблазнительность — то, за что их можно любить… ночами.
В далекой юности он не сильно любил их общество, не знал, о чем разговаривать. Проводил иногда время вместе, считал их хорошими хозяйками, облегчающими жизнь мужчины.
И лишь экспедиция на Ифестеллу поменяла его мировозрение. Конечно, видя, как беззаветно отдаются общему делу хрупкие создания ничуть не меньше, чем мужчины, то невольно проникаешься уважением. Однако с годами это преобразовалось в уважение только к созидательницам. А к человеческим женщинам все осталось такое же легкое снисхождение и желание к доминированию.
А сейчас он стоял в доме человеческой женщины, которая колотилась в истерике.
— Может ты успокоишься? — неуверенно спросил он у нее.
Но Элена лишь пуще завопила себе в ладони.
Он провел судорожно по своим волосам и огляделся в убранстве маленькой квартиры. Пересек несколькими размашистыми шагами комнату, взял стакан с водой на столе кухни и почти уже плеснул ей в лицо, как остановил себя.
Так, Аминтас. Тебе больше чем пять сотен лет, а ей меньше половины века. Серьезно? Вода в лицо?
Он остановился около кровати и протянул стан молча и терпеливо выжидая, пока она отнимет руки и возьмет. Женщина продолжала вопить и лишь спустя минут десять охрипшая слегка замолкла. Медленно осмотрела мужчину, который неподвижно застыл с вытянутой рукой, сжимавшей стакан и так же медленно взяла воду из его рук, удивившись, что они теплые. А какие они еще должны быть? Он же почти такой же человек. Почти.
Глоток за глотком, и она приходила в себя, отставила стакан и снова посмотрела на гостя.
— Вы пришли убить меня?
— Нет, я вообще пришел не за тобой и не за кем-то, а… за чем-то. Полагаю, ты догадываешься.
Она закусила губу и слегка кивнула.
— Честное слово, я не крала его у вас. Я его взяла в доме своего бывшего.
— А давно это было у него?
— Не знаю, говорит от отца досталось. Ему оно было незачем…
— А тебе есть зачем?
— Я надеялась разобраться в чертеже и найти путь.
— Зачем тебе это? — он вопросительно поднял брови и терпеливо ждал ответа.
— Я… сложно объяснить. Я надеялась на чудо. Я… хочу иметь ребенка.
— Полагаешь, если бы ты нашла путь, то это тебе помогло бы?
— Надежду нельзя отобрать. — тихо прошептала она.
— Ты расшифровала?
— Нет, но кое-какие наброски есть у меня.
— Значит так. Я забираю тебя к себе, и ты пробудешь у меня столько времени, сколько потребуется, чтоб найти путь.
— Нет, пожалуйста. Я вам ее отдам…
— Я и так ее могу забрать! — оборвал ее судорожные лепетания созидатель. — Но расшифровать… мне нужен еще кто-то.
— Я ни в чем не виновата. Я ее не у вас украла.
— Но тем не менее украла, не важно у кого, значит ответственность все равно понесешь. Доставай и отправляемся. Не только я могу к тебе прийти. Если тебя найдет другой созидатель — все кончится гораздо плачевнее. Я дам защиту пока мы ищем.
— А моя работа… заподозрят если я не выйду.
Аминтас почти сплюнул. Шпионы Нереуса вряд ли уж заподозрят, что пропажа преподавателя связана с ним, но рисковать было нельзя.
— Я позабочусь об этом. У тебя есть пять минут на сборы. Возьми кражу и самое необходимое. Много вещей не бери, если что-то нужно будет — я найду.
Элена слегка кивнула и встала с кровати. Достала книгу с вырезанными страницами, где хранились ее наработки по расшифровке карты, взяла ежедневник и посадила кошку в переноску.
— Я готова.
Аминтас окинул ее скептическим взглядом.
— Ты берешь кошку?
— Ее зовут Ягодка, я не могу ее тут оставить.
— Хорошо. — Он обреченно выдохнул, но кивнул, соглашаясь.
— Спасибо! Спасибо, что милосердны.
— Отбрось.
Он махнул рукой и перенес их в его чертоги.
***
На Заре Зарождения
