Идеальное место для хранения моего секрета.
Ступив на бетонный пол, я оказываюсь в узком проходе между полками с провизией и толстым ударостойким стеклом, отгораживающим большую часть подвала. Света длинной потолочной лампы вполне достаточно, чтобы рассмотреть то, что находится за преградой. Я морально готовила себя к тому, что увижу, но реальность переплюнула все предполагаемые сценарии.
Меня бросает в холодный пот, пока я смотрю на воссозданную до мельчайших деталей палату в Святой Агате, где провела долгие месяцы, блуждая между сном и явью. Скудная обстановка, мебель, прикрученная к полу, стены того же невзрачного цвета, на столе алюминиевая тарелка с ложкой и пустая пластиковая литровая бутылка. Железная дверь вмонтирована в толстую стеклянную перегородку. Отсутствует только окно, но зато есть ржавая раковина и дырка в полу для справления нужды.
Мой объект, одетый в длинную больничную рубашку, неподвижно лежит на кровати, уставившись в потолок и вытянув руки вдоль тела. Одеяло сбито в ноги, подушка наполовину свисает с узкой койки. В подвале достаточно прохладно, но его это похоже совершенно не волнует. Он неотрывно наблюдает за раскачивающейся над ним лампочкой, полностью игнорируя мое присутствие.
Плотнее закутавшись в кардиган, я на негнущихся ногах подхожу ближе и, остановившись возле массивной двери, открываю железный засов на окошке для передачи пищи и невольно отступаю назад, задохнувшись от резкого неприятного запаха, исходящего из «палаты».
«Объект» медленно поворачивает голову, и на осунувшемся лице с темными кругами под глазами проскальзывает осознанное выражение. Приподнявшись на локтях, он заставляет себя сесть, и я шокировано застываю, увидев, в каком жутком состоянии находится мой несостоявшийся убийца, мой первый мужчина и отец моих детей. Грязные, слипшиеся, посеревшие волосы, торчащая клочками щетина, синеватый цвет лица и лихорадочно горящий взгляд, с надеждой впившийся в меня.
— Привет, принцесса, — хрипит он, опуская на пол голые ступни и пряча между коленями руки с грязными ногтями. — Зрелище не для слабонервных, да? — склонив голову набок, он смотрит на меня таким же преданно-любящим взглядом, как и в моих лживо-счастливых воспоминаниях. Крис силится улыбнуться, вставая на ноги и тяжелой походкой направляясь к перегородке. — Смотри, что эти ублюдки со мной сделали… Эти проклятые мрази…
Меня передёргивает, и я делаю еще один шаг назад.
— Ты только не убегай, ладно? — прижав ладони к стеклянной стене, умоляет узник. Смяв в кулаке чертов конверт, я с трудом дышу, борясь с желанием закричать в полный голос. Я все еще помню, как безгранично доверяла и слепо любила его. Так сильно, что предпочла забыть…. Забыть, как самый страшный кошмар. Мои веки щиплет от подступивших слез, но я не стану плакать о нем. Ни капли сочувствия и сострадания. Он не заслужил моей жалости.
— Я не знаю, что они тебе наговорили, но это какой-то абсурд, детка, — задыхаясь от волнения, продолжает Кристофер. — Меня подставили. Сказали, что это такой план лечения. Твой психиатр Скарлетт Грин и продажная сука Саммерс с ними заодно. Даже Кел поверила. Я всего лишь хотел, чтобы ты снова стала собой, малышка. Я все делал для нашей семьи. Ты же знаешь…
— Я тебя не знаю, — качнув головой, по слогам выговариваю я.
— Послушай меня, детка, — нервная гримаса искажает посеревшее лицо. Он сжимает кулаки, делая рваный вдох. — Ты злишься на меня, но тебя обманули. Я никогда бы не причинил тебе боли. Я тебя люблю, Элли, — выцветшие голубые глаза загораются возбуждённым блеском. — Это я, принцесса. Ну же, посмотри на меня. Клянусь, мы все исправим. Я все тебе объясню, но сначала ты должна открыть чертову дверь, — Кристофер с силой ударяет кулаками по стеклу. Теперь он больше похож на взбешенного безумца, чем на измученного пленника. — Если ты пришла, значит, ты знаешь код. Скажи, что ты знаешь…
Я бросаю беглый взгляд на точно такой же цифровой замок на металлический двери, как и на той, что ведет в подвал.
— Слава богу, детка, — по-своему истолковав мой взгляд, с облегчением бормочет Крис. — Я всегда знал, что у тебя самое доброе сердце. Ты меня здесь не оставишь. Мы уйдем отсюда вместе, и все будет как раньше. Ты, я, Милли и Джонас. Одна большая семья. Ты помнишь, как мы были счастливы, Элли?
— Нет, — медленно качаю головой, глядя в глаза своего мужа. — Я тебя не знаю, — повторяю неколеблющимся тоном.
— Брось, Элинор! — маска любящего мужа начинает трещать по швам, показывая мне оскал озлобленного подонка, коим он и является. — Думаешь, я не понимал, что ты специально устраивала все эти шоу с провалами в памяти. Тебе жизненно необходимо быть в центре драмы, с этим я тоже смирился. Если ты начинала уставать от своих рисунков и вспоминала, что есть еще и реальный мир, то по щелчку пальцев этот самый мир должен был крутиться вокруг папиной принцессы.
— Я не знаю тебя, — шелестят мом губы, а к горлу подступает горечь. Сам того не осознавая, он облегчает мне задачу.
— Ты и не хотела меня знать, — рявкает Крис, брызгая слюной. — Жила на своей идеальной розовой планете, а мир полон дерьма, детка. Нельзя витать в облаках до старости, ни разу не запачкавшись.
— Твой мир теперь точно будет полон дерьма, — без тени сожаления констатирую я.
— Ты не сможешь просто взять и уйти, детка, — ухмыляясь, заявляет он. — Ты на это не способна.
— Ты тоже меня не знаешь, — я выдавливаю из себя скупую улыбку, ощущая, как за спиной расправляются черные крылья. — Дверь останется закрытой.
Что-то в выражении моего лица заставляет его поверить, что я не блефую, и дальнейшая игра становится бессмысленной. Я вижу, как гаснет проблеск надежды в его глазах, замещаясь лютой ненавистью.
— Нет… — свирепо оскалившись, он всем телом бросается на стену. — Сука, мстительная, подлая шлюха.
— И если мне не понравится, как ты себя ведешь, я больше не приду.
— Ты тоже окажешься здесь, как только твоему психу надоест тебя трахать, или придушит в процессе… — сбив в кровь кулаки, Кристофер тратит последние силы, снова и снова кидаясь на стену.
— Код есть только у меня, Крис. Не испытывай судьбу, — я почти не слышу собственного голоса, бесстрастно наблюдая за агонией человека, которому отдала десять лет своей жизни.
— Или тебе это и нужно? Тупая мазохистка. Надо было убить тебя еще тогда…
— Знаешь, сколько человек может продержаться без еды, Кристофер? — подойдя вплотную, я сближаю наши лица настолько, насколько это возможно, учитывая толщину стекла. Удивительно, но это срабатывает, или Кристофер к этому моменту полностью выбивается из сил. — А без воды?
— Я этого не заслужил, — выдохшись, он упирается лбом в стену, сверля меня потухшим взглядом. — Что мне сделать, чтобы ты передумала? — о чудо, Кристофер начинает соображать.
— Твоя главная задача в другом. Ты должен молиться, чтобы у меня вновь не случился провал в памяти, и я не забыла, что ты здесь.
