его кораблем, но бесконечные дни без новостей подтачивали его убежденность. Да еще эта слабость... она усиливала затянувшиеся мучения.
Им следовало покинуть этот корабль, скрыться и самостоятельно разыскать «Чашу огня» или погибнуть в процессе поисков. Он догадывался, что это эгоистично, учитывая его вероятную судьбу, но лучше умереть с честью, чем бесполезно угасать, как тени перед восходом солнца.
— Ты умираешь, — раздался голос Варра.
Занду, уже одетый в броню, не услышал, как подошел другой легионер, и искоса взглянул в его сторону:
— Что ты мне сказал, Змий?
Он не собирался давать волю своему гневу, но нервы все еще были напряжены.
— Я сказал «умираешь», а не «глохнешь», — уточнил Пирус.
Он тоже был в полном боевом облачении. Занду видел на обожженном металле полосы сажи, пронизавшие зелень, словно черные вены. Их уже не удастся отчистить полностью. Картина, показательно демонстрирующая нынешнее положение Лишенных Шрамов и его собственное состояние.
— Вулкан призывает меня к горе, не так ли? — печально и с намеренной язвительностью сказал Занду.
— Нет, — возразил Варр, и усмешка на его лице надула недавно полученный шрам. — Тот, кого призвал отец, уже откликнулся.
Сержант нахмурился, но не успел спросить, что Пирус имеет в виду, поскольку у входа в камеру омовения появился Обек. Вместе с ним пришел Фокан, ставший его помощником в отсутствие Ксена.
— Я хочу, чтобы вы оба пошли со мной, — сказал Носитель Огня.
Он казался встревоженным. Серьезно. Больше, чем обычно.
— Твоя рука, брат-капитан! — воскликнул Занду, показывая на бионическую конечность. — Выглядит неплохо...
— Улок обнаружил корабль, — прервал его Обек. — «Чаша огня» снова с нами.
— А наши братья на борту?
— Неизвестно, но, по всей видимости, контакт установлен.
У сержанта снова появился повод нахмурить лоб:
— Но ты все же кажешься обеспокоенным, капитан.
— Так и есть. Трюмы «Стойкого» ломятся от снаряжения, поднятого из «Свершения». Как вы думаете, что сделает железный отец, когда выяснит, что находится на борту «Чаши огня»? Вы же видели его реакцию на наше появление. Он держал нас под стражей долгие недели, не имея для этого иного предлога, чем сомнения в нашей истинной природе. У меня появились недобрые предчувствия относительно его намерений, но с прибытием «Чаши огня», Зау'улла, Краска и его людей наша позиция улучшилась.
— Наша позиция? — переспросил Занду.
— Носитель Огня говорит о вероятности скрестить клинки с сынами Горгона, — пробормотал Варр.
— Только в случае крайней необходимости, — предупредил Обек. — Но я не позволю им удерживать нас на корабле и препятствовать выполнению нашей миссии. Артефактам необходимо подыскать безопасное место. Может быть, в Гереоновой Бездне? Улок стремится к войне, а мы не знаем, на что способны орудия Вулкана, пущенные в ход. Нас связывают принесенные клятвы. Мы все дали обет Т'келлу.
— А жив ли он еще...
— Жив или мертв, — возразил Обек, — обещание мы обязаны выполнить. Все остальное не имеет значения.
Варр улыбнулся, но его взгляд, устремленный вдаль, был взглядом маньяка.
— Выдержка, трудный путь, самопожертвование... Наш отец гордится нами.
Попросить его объясниться не удалось. У входа в казармы послышались голоса.
Отделение Железных Рук пришло проводить Саламандр навстречу их судьбе.
Глава 20. Для тех, кто мертв
Перед проектором стоял Зау'улл, а слева и справа от него — Краск и один из его бойцов. Броня терминаторов сильно обгорела и пестрела свежими трещинами, но они были живы, несмотря на то что пусковые отсеки разнесло вдребезги.
Отступление, по мнению капитана Рейне, было единственным выходом для них, хотя это сильно раздражало Зау'улла. Ни один легионер, тем более служивший в Восемнадцатом, никогда не бегал от боя, но Рейне защищал «Чашу огня», и Зау'улл не мог отрицать благоразумия этого шага. Короткий варп-прыжок перенес их на край системы, где можно было зализать раны и произвести минимальный ремонт. Возвращение было осторожным, на плазменных двигателях пониженной мощности. Тот факт, что они встретили корабль Железных Рук, для всех оказался неожиданностью.
Зау'улл кивнул, подавая сигнал включить проектор, и в зернистом свете приемника проявился суровый облик ветерана с наполовину металлическим лицом и блестящим бионическим глазом. Бородка легионера напоминала застрявший осколок, а его голос резонировал машинным тембром.
По сравнению с жаром кузниц на нижних палубах на мостике было довольно холодно, но рассказ медузийца о том, что группу Саламандр держат под стражей, зажег в душе Зау'улла ярость, способную растопить любой лед.
— К вам подходит транспорт, — объявил он ветерану, — для доставки наших братьев в их легион.
Он отключил проектор сразу после подтверждающего кивка медузийца, но не смог сразу унять гнев, как и беспокойство.
— Это все? — спросил Краск.
Свет проектора угас, и в рубку вернулись тени, окружив командный пульт. И командир корабля Рейне, вместе с остальным экипажем в молчании слушавший разговор, тоже почти полностью скрылся в сумраке.
В темноте сверкнули глаза Зау'улла.
— Пока все. Прежде чем предпринимать какие-то иные действия, я должен поговорить с Обеком. — Он повернулся к Рейне. — Командир?
Ответа не пришлось долго ждать:
— Не скажу ничего определенного, капеллан.
На поясе Зау'улла по-прежнему был пристегнут футляр, и его перчатка скользнула по металлу, словно в поисках духовной поддержки.
— Этого не может быть, — прошептал он и покинул рубку вслед за Краском, направляясь к вспомогательной посадочной палубе.
Улок согласился вернуть им оружие, и полностью снаряженная группа Саламандр собралась в одном из помещений арсенала. Перед тем как пути двух сил должны были разойтись, в приемный зал пригласили Обека.
Железный отец уже ждал его.
— Приношу искренние извинения за то, что содержал вас под стражей, но в эти непростые времена трудно отличить друзей от врагов.
Обек кивнул. Он ожидал встретить здесь когорту медузийских Бессмертных, но железный отец был один, хотя, вероятно, Морикан таился где-то в тенях.
— Не могу с тобой не согласиться.
— Ваши раненые еще остаются в апотекарионе, — продолжал Улок — и ты можешь повидаться с ними в любое время. Тем не менее Ящер посоветовал оставить их для дальнейшего лечения. Если только у вас нет своего апотекария.
— Был. Его звали Фай'шо — печально ответил Обек. — Но теперь он среди умерших.
Улок сочувственно кивнул:
— Боюсь, что не он один. Не всем удалось выжить. Мне жаль, брат-капитан. Вам многое пришлось вынести.
