только пенсионерку, жившую с ним на одной площадке. Парня она знала плохо. Сказала только, что человеком был замкнутым и необщительным, не водил домой ни друзей, ни девушек. Не участвовал и в соседских ссорах и сварах, что даже расстраивало старушку, которая несколько раз безуспешно обращалась к молодому человеку с просьбой подписать петицию о замене неработающего домофона.
В последнюю неделю Францева она не видела. Но вместе с тем сообщила о странном событии: часа за четыре до моего прихода к соседу заявилась бригада грузчиков. Из квартиры они вынесли всё, включая мебель. На лестничной клетке в самом деле оказались следы, обыкновенно остающиеся при переезде – строительный мусор, бечёвки, обрывки обоев. Странно, но работали грузчики грубо, в спешке не особенно жалея шкафы. На площадке обнаружились ещё не выметенные уборщицей декоративные гвоздики, мелкие щепки, видимо, отколовшиеся, когда мебель выталкивали через дверной проём…
Ближе к полудню я забежал в «Терпиловку», чтобы перед отъездом забрать кое‑какие вещи. Стопорова там не оказалось – он уехал на интервью в мэрию. Милинкевича же я обнаружил в расстроенных чувствах. Он тяжело переживал удары, потрясшие тихий мирок редакции в последние три дня. Сначала на неделю в отпуск ушёл я, а затем куда‑то исчезли и Саша с Францевым. Пропал даже уборщик Прохоров, и мешки с мусором третий день стоят в коридоре не вынесенные! Вся работа свалилась на него, Милинкевича. До пятницы ему надо написать шесть заметок – об аварии на водоканале, об установке скульптур на Шепиловском проспекте, о новой плитке на Лермонтовской площади… А ещё – интервью о собачьем приюте с заммэра Соловьёвым, рассказ о детском конкурсе хоровой песни «Снегурочка», который со дня на день начнётся в городе. А как быть с фотографиями с праздника Масленицы, он вообще не имеет ни малейшего понятия! Там должен был работать Саша, но прошло два дня, а от него ни ответа, ни привета. Мало того, что всё из рук вон плохо, так тут ещё и это вчерашнее ограбление…
– Что за ограбление? – с удивлением переспросил я.
– А вам до сих пор не сказали?! – возмущённо затараторил Милинкевич. – Вчера утром пришёл на работу, смотрю – кабинет наш открыт. Замок сбит, собачка сорвана. Я, конечно, вызвал полицию, но куда там! – отчаянно махнул он красной пухлой ладошкой рукой.
– А что унесли преступники?
– Да что унесли? Первое что попалось – компьютер вот Борин, принтер, какие‑то вещи его из стола достали…
– Больше ничего не тронули?
– Нет, ничего. Так, покидали на пол всё, что под руку подвернулось. Моё пресс‑папье финское, мраморное скинули на землю, какие‑то бумажки разбросали… Словно не в редакции приличной газеты находишься, а в Гарлеме каком‑нибудь. Я ещё полгода назад писал о том, что полиция неэффективно работает. Сначала на Миклухо-Маклая обокрали пивной ресторан, потом ЖЭК на Мироновской обчистили. Теперь вот и мы удостоились, так сказать, высокой чести. А сколько уличных краж, я даже боюсь назвать цифру! Осетский Виктор Данилович, начальник криминальной полиции города, заверял меня, что органы ведут серьёзную работу, ищут добровольцев, организовывают дружины. А воз, как мы видим, и ныне там. Если бы общественный контроль…
Не слушая больше ворчания Милинкевича, я отвернулся к своему столу и задумался. Ясно было, что ни о каких грабителях речи идти не может – целью тех, кто проник в редакцию, были именно личные вещи Францева. Кто‑то явно пытается замести следы, уничтожить любое упоминание об убийце. И к работе они подходят капитально – сначала полностью, чтобы ничего не пропустить, вычищают квартиру Францева, затем похищают его вещи с работы… Одна мысль вдруг зацепила меня. Я вспомнил нашу вчерашнюю экскурсию к Францеву. Наведались ли уже преступники в Денисово? Ведь мало ли что он мог хранить там? Какая‑нибудь оброненная записка, забытый бумажник, старый портфель, в котором завалялись важные документы…
Возможно, дача – последний шанс отыскать улики по делу. Нельзя было терять ни секунды, необходимо было опередить преступников. Я наскоро попрощался с изумлённым Милинкевичем и помчался на железнодорожный вокзал.
Глава тридцать шестая. Снова в Денисово! Находка. Неожиданная разгадка
Пройдя последние домики деревни, я снова ступил на извилистую дорожку, ведущую к даче. На ней не было ни единого свежего следа, и, значит, мне повезло: преступники сюда ещё не добрались. Войдя через открытую калитку, я оказался на широком дворе, и вновь окинул взглядом нехитрые хозяйственные строения францевской усадьбы. Заглянул в чуланчик, где прятали Сашу, обошёл площадку для автомобиля, даже внимательно изучил мусорную кучу в углу двора. Зайдя в дом, заново осмотрел все ящики и шкафчики, заглянул в каждую щель в полу.
Не найдя ничего нового, я задумался. Не может ли быть в доме тайника, скрытого от общих глаз? Мой взгляд упал на хлипкую приставную лестницу, ведущую на чердак. На втором этаже обнаружилась новая застеленная деревянная кровать, ковёр и маленький столик с чашкой, на дне которой плесневел чайный пакетик. Этот пакетик удивил меня. В доме нет печи, как же хозяин кипятил воду для чая? Ответ нашёлся быстро – сдёрнув старое одеяло с кучи хлама в углу, я увидел под тряпьём и беспорядочно сваленными досками старый дизельный генератор, походный электрический чайник и даже маленький телевизор. Отодвинув генератор от стены, обнаружил за ним синюю продолговатую сумку из искусственной кожи с оборванными ручками. И, расстегнув молнию, не поверил своему счастью – внутри оказался старый ноутбук! Вероятно, использовался он в обычных дачных целях – посмотреть кино, послушать музыку, пока жарятся шашлыки. А не мог ли Францев хранить на компьютере и какие‑нибудь документы? Подойдя к окну, я извлёк машину из сумки и попробовал запустить её. Это не удалось – мигнув индикаторами, и, пронзительно пискнув, компьютер отключился – на холоде сели аккумуляторы. Что ж, будем разбираться в городе.
Но, бережно укладывая компьютер обратно в сумку, я мимоходом глянул в окно и остолбенел: по узкой дорожке от Денисово к даче двигались две фигуры. Кто это – местные? Не может быть! Дом находится на отшибе, и деревенским тут делать нечего. Может, полицейские, которых послал Ястребцов для проверки наших показаний? Или – бандиты, которых о даче в Яровом известил информатор в полиции? Полицейской формы на незнакомцах не было… Значит – преступники! Я замер в ужасе. Ещё минуту – и я лицом к лицу встречусь с заговорщиками, узнаю ответ на вопрос, мучавший меня весь этот чёртов месяц… Впрочем, можно не сомневаться, что свою тайну унесу в могилу – убийцы меня
