– Да пусти ты меня! – со всей дури заехала оборотню по предплечью. Мужчина даже бровью не повел. – Я сказала, отпусти, Громов! Ты оглох что ли?
На этот раз до него дошло, пальцы разжал, хоть и нехотя. Мгновенно воспользовавшись свободой, я вскочила на ноги! Теперь нас разделяло два шага, но казалось, что пропасть.
– Значит, Лина будет твоей женой, правильно я понимаю? – спросила, не отводя взгляда, хоть хотелось бежать сломя голову и оставить эти бессмысленные выяснения отношений.
Громов аккуратно кивнул, точно каждое его неловкое движение могло вызвать во мне взрыв. Сапер, твою мать!
– А я? – просипела из-за спазма в горле. – Кем буду я?
Мужчина нахмурился:
– Ты будешь моей.
Я горько хмыкнула:
– Любовницей?
Помню, главным критерием отказа Йогану, были перспективы стать его любовницей – постыдной тайной от жены.
Сейчас понимаю, что инкуб просто не настолько запал мне в сердце, чтобы переступить запретную грань. А мужчина, который там поселился, ничего большего мне и не предлагал…
Странная штука жизнь, не правда ли?
– Моей женщиной, – Громов сказал это так, точно все остальные вопросы или претензии сами собой должны были отпасть.
Я покачала головой.
– Это будет фиктивный брак, для благополучия клана! – не унимался оборотень, видя мою реакцию. – Семья Лины имеет большой вес в совете, благодаря их связям, мы укрепим свои позиции, расширим бизнес! Как будущий альфа я просто не имею права подвести клан!
Клан, значит? А меня?
Пусть это и эгоистично, но за призрачный клан мне совсем не думалось. А вот из-за себя было по-настоящему больно.
– А когда клан потребует от тебя наследников, они тоже будут фиктивными? – усмехнулась я, чувствую, как внутри все леденеет от невыносимой боли предательства.
Я переживала, что Громов со мной из-за притяжения Грааля? Глупая!
Нужно было подумать о приоритетах самого мужчины!
Кому интересно, каково это жить и знать, что любимый предпочитает тебя долгу? А я отвечу: невыносимо просто!
Оборотень лишь глаза виновато отвел. Думал не загляну настолько вперед и не спрошу?
Поправочка, я – журналист! А мы привыкли просчитывать и продумывать наперед.
– До этого не дойдет, мы разведемся, как только в моем клане все наладится, – он звучал убедительно, только я не верила.
– Разве у оборотней бывают разводы? – выгнула бровь, показывая весь свой скепсис.
Насколько я помню, сверхи предпочитали договорные браки бракам по любви, но разводы у них были неслыханной редкостью.
– У всех они бывают, – свел брови к переносице мужчина. Упрямый какой!
– А про Лину ты подумал? – тихонько поинтересовалась я. – Как ей будет в этом браке?
– Я настолько плохая партия? – попытался свести все к шутке Громов, но нам обоим было не до смеха.
– Ты, наверняка, догадываешься, а может, и знаешь – Лине в «Blaze» приишлось несладко, – после того, как оборотень кивнул, я осторожно продолжила. Слова давались тяжело, да и это было не моей тайной, но обстоятельства принуждали к откровенности. – После пережитого она не сможет быть с мужчиной, слишком серьезную травму ей нанесли.
Громов потемнел лицом, желваки на его скулах заходили ходуном, губы сжались в одну линию. Я прекрасно видела, насколько сильно ему было неприятно слышать неприглядную правду, переживания о невесте, хоть и фиктивной, никуда не делись.
Высказавшись, я замолкла. Даниил тоже не спешил продолжать разговор. Впрочем, напряженная тишина долго не продлилась.
– У нее нет выбора, – сообщил он мне. – Как и у меня.
Этот словесный итог, что он подвел, был, словно последний гвоздь в крышку моего гроба.
Перед глазами стояла мутная пелена из невыплаканных слез.
Я запрокинула голову к небу, мысленно дав себе зарок, что не заплачу.
Машковы – сильные, не сдаются! Так меня еще папа учил. А завет того, кого искренне любила, нужно выполнять. Папа плохого не посоветует.
– Зато у меня есть, – не знаю, откуда во мне только силы взялись на эту решительность!
Я вскочила с лавки.
Громов сделал свой выбор, а мне предстоит сделать свой. И никакой сентиментальности!
– Анют, пожалуйста, ну не рви ты мне душу! – схватил он меня за руку, не дав сразу уйти.
– Отпусти, Громов, – в голосе, словно металл прорезался. – Я никогда не буду любовницей. Слишком уважаю себя для этого.
Оборотень вздрогнул. Никак не ожидал от улыбчивой, легкой на подъем, наивной Анечки такого отпора.
Признаться честно, я и сама не ожидала.
Это шло из глубин самого сердца. Когда зверю больно, он ожесточенно нападает, лишь бы прекратить агонию.
– Ты не понимаешь! – он упрямо сжал губы, из-за чего они побелели и превратились в одну ниточку. – Мы просто не сможем друг без друга! Это будет не жизнь, настоящая агония!
Судя по лихорадочному блеску глаз мужчины, я прекрасно видела одно: не отступится.
– Ты не учитываешь один нюанс, Громов.
– Какой? – трудно было видеть надежду в его глазах, но я не передумала.
Если резать, то одним махом. Без анестезии сложно, конечно. Только нет смысла бояться болевого шока, когда он уже наступил.
– Я не оборотень.
Мужчина заиндевел, а потом просто взбеленился у меня на глазах!
На его предплечьях проступила шерсть, глаза загорелись сверхъестественным светом, мышцы взбугрились! Оборотень перешел в стадию пограничной траснформации!
– Я тебя не отпущу и никому не отдам! – процедил сквозь зубы.
«Не отдавай, пожалуйста! Никому не отдавай! Заслони собой от всех бед мира, как уже делал!» – вопило мое сердце, разум же заставил взвешено заявить:
– Я достойна только лучшего, Громов. Быть единственной, неповторимой, любимой!
– Так и будет! – запальчиво кивнул он.
– Разве? – позволила себе сарказм, хоть душевная боль и не утихла. – Ты мне четко дал понять, с тобой, я всегда останусь на вторых ролях. Запасной женщиной.
– Не мели ерунду! Ты – моя истинная! Ты – главное!
Как бы мне хотелось ему поверить, вернуться в ласковые объятья и забыться в поцелуе! Но…
– Главное, для тебя благополучие клана, – сказала ему, а заметив, что Даниил уже порывается что-то ответить, оборвала: – Я понимаю это и не осуждаю. Со временем, даже смогу принять.
– Я подожду сколько скажешь!
– Не стоит. На двух стульях не усидишь, знаешь эту крылатую фразу?
