— Думаю, мне надо выпить еще этого эля. У вас найдется монетка? Если нет, кажется, у меня осталось несколько пенни.
— Любовь моя, можешь ты простить меня? — Гарет так крепко сжал руки Миранды, что ей показалось, у нее хрустнули косточки. — Как думаешь, ты сможешь мне когда-нибудь снова доверять? Я вел себя как последний негодяй.
— Я люблю тебя, — просто ответила Миранда. — И всегда любила.
Чип, что-то лопоча на своем языке, свесился с полога кровати.
— Да, и я полюбил тебя с первой минуты, как увидел. Только не понял сразу. — Гарет погладил ее лицо, проводя пальцем по скуле, щеке, подбородку, обведя линию век и нежный изгиб губ. — Так вы станете моей женой, мадам?
— При условии, что я возьму с собой Робби, — сказала Миранда. — Я не брошу его. Мы столько можем сделать для него. И перво-наперво — ботинок для его больной ноги.
— Скажи только слово, и мы найдем работу для всех твоих актеров.
Гарет уже расшнуровывал ее корсаж, руки охватили ее груди, потом пальцы прошлись по соскам, почувствовав, как мгновенно они ответили на ласку и приподнялись, превратившись в твердые бутоны.
— Не думаю, что они этого захотят, — серьезно ответила Миранда. — Они не примут подачек.
— Разумеется, не примут.
Его губы уже завладели ее ртом, и он потянул ее на кровать. Когда-нибудь он со всем разберется, но сейчас для него важнее было другое.
— Ты будешь моей женой?
Миранда пошевелилась на постели под ним, расправляя складки своего помявшегося платья, и его руки скользнули поверх ее бедер, лаская и заново узнавая ее тело.
— А вы уверены, милорд, что больше не хотите выдать меня за Генриха, короля Франции?
Гарет не ответил, но руки его продолжали ласкать ее тело, узнавать то, чего он еще не знал, пока не нащупали маленький плотный бутон желания и наслаждения. Миранда что-то пробормотала, бедра ее приподнялись ему навстречу, и она ощутила такой прилив счастья и радости, как никогда прежде. И на пороге высшего наслаждения, когда он почувствовал, что она близка к вершине, Гарет убрал руку.
— Да, — прошептала она. — Да, Гарет.
Он улыбнулся и поцеловал ее.
— Пожалуйста, постарайся не задавать больше глупых вопросов, Светлячок.
Она тихо рассмеялась, и боль, и горечь утраты, от которых она так страдала в последние дни, оставили ее, и она уплыла в светлом сиянии новообретенной радости.
Чип занял привычное место около спинки кровати и спрятал мордочку под локоток, что-то нашептывая самому себе под нежные звуки их разделенной любви и счастья.
Майлз вошел в общую комнату гостиницы «Красный петушок» и тотчас же увидел Мод. Она сидела в обществе оборванного молодого человека.
Впрочем, и ее одежда выглядела не лучше. Она была такой растрепанной, что вполне могла потягаться со своим собутыльником. Они приятно проводили время за стойкой бара. В руке она держала оловянную кружку с такой непринужденностью, будто в ней было молоко, приготовленное ее нянькой.
Послание, переданное для него Гаретом с посыльным через несколько часов после того, как граф покинул дом Харкортов, было кратким и невразумительным. Лорду Дюфору надлежало прибыть в гостиницу «Красный петушок» в Фолкстоне и ждать дальнейших распоряжений. И как успел заметить Майлз, события обещали быть интересными.
— Мод?
— О! Лорд Дюфор! Лорд Харкорт сказал, что вы не заставите себя ждать. — Мод весело улыбалась. — Разрешите представить вам Люка. Он друг Миранды. Не желаете ли отведать эля? Кажется, мы на мели. У нас кончились деньги. Но, надеюсь, у вас найдутся?
— Эля, — сказал Майлз, делая знак слуге. Он кивнул Люку и сел рядом с Мод. — Смею вас заверить, что деньги у меня есть. — Он огляделся. — А где же ваш опекун? Он здесь?
— Да, где-то наверху с Мирандой.
— Ах! — только и сказал Майлз. — Ах! — повторил он.
— Думаю, они поженятся, — сообщила ему Мод, делая знак слуге снова наполнить кружку.
— Ах! — снова повторил лорд Дюфор. — Надо же!
Мод улыбнулась:
— Вы удивлены, сэр?
— Не особенно, — признался Майлз, поднимая кружку. — Но я готов прозакладывать свою бессмертную душу, только чтобы узнать, как он объяснит обществу внезапное появление вашего двойника.
— Моего близнеца, — поправила Мод.
Майлз внимательно посмотрел на нее. Потом шумно перевел дыхание и сказал:
— Ах да! Конечно…
Эпилог
— Вы знаете, что делать?
— Держаться нагло, выкручиваться любой ценой, — ответила Миранда.
— Лгать, — согласилась Мод.
Гарет принял ответы обеих сестер как должное. Только криво усмехнулся.
— И что же вы будете говорить? — поинтересовался Гарет.
— Но сработает ли это? — забеспокоилась Имоджин, остановившись в дверях. Она нервно теребила веер, то складывая, то раскрывая его.
— Ну, если мы все будем выкручиваться, как советует Миранда, я не вижу причины, почему это не должно сработать, мадам, — вмешался ее муж. — Дайте-ка взглянуть на вас, мои дорогие.
Он шагнул в комнату, и Гарет отступил, давая ему дорогу, потому что Майлзу не было равных в вопросе оценки дамских туалетов.
— О да, вы произведете фурор, — объявил он, потирая руки с довольным видом и описывая круги, чтобы получше разглядеть туалеты девушек. — Какая блестящая мысль! Как хорошо, что вы одеты так похоже и все-таки по-разному.
Мысль эта принадлежала ему, но восторг его был столь невинным, что никому и в голову не пришло бы обвинить его в самодовольстве.
— Господи! Да ты похожа на принцессу, Миранда, — восторженно и почтительно заметил Робби, примостившийся на подоконнике рядом с Чипом. Робби тоже выглядел совсем по-иному. Он был веселее и круглее, чем когда-либо в своей жизни. — А можно и мне с тобой? — спросил он.
— Нет, тебе придется остаться с Чипом и последить за ним, — ответила Миранда. — Но когда вернусь, я тебе обо всем расскажу.
Робби удовлетворился этим обещанием и переключил внимание на блюдо с изюмом, из которого они лакомились вместе с Чипом.
— Давай-ка посмотрим друг на друга, Мод.
Миранда взяла сестру за руку и подвела к зеркалу. Теперь они стояли рядом, вглядываясь в свои зыбкие, текучие отражения.
Их вид производил невероятное впечатление, несмотря на несовершенство зеркала. Их платья были одинакового фасона. Но Миранда была одета в наряд из изумрудного бархата с пропущенной там и тут золотой нитью и расшитый алмазами. На Мод было платье из бирюзового бархата с серебряной нитью, расшитое сапфирами. Оба платья были с низким вырезом, доходившим до начала груди. Воротники у них были стоячие, их тоже украшали драгоценные камни. Самое существенное отличие было в прическах. Волосы сестер ниспадали свободно и придерживались только сетками. У Мод это была сетка из тонкой серебряной проволоки, у Миранды из золотой. Короткую стрижку Миранды скрывать не стали. Ее сверкающие волосы завивались за ушами и свободно спускались на шею. Волнистые каштановые волосы Мод падали ей на плечи локонами.
