А потом появился Красноглазый Бог. Впервые о нем донесли уцелевшие солдаты из отряда фуражиров. В небольшой деревне, у тракта на столицу южан, они попытались разжиться провиантом, прижав, для порядка местных жителей. Человек с горящими глазами появился в самый разгар действа и мгновенно спалил большую часть мереанцев, обратив остальных в бегство. После этого инцидента неизвестный маг появлялся все чаще, а по войску поползли слухи о новом божестве. Среди южан участились случаи дезертирства, иногда в лес уходили целыми отрядами. Почти все попадали под сабли Лихих, которые постоянно кружили вокруг, но даже солдаты Разящего не останавливали желающих закончить войну здесь и сейчас.
Одной ночью Красноглазый перебил всех Детей Серпа. Рослых молодцев император берег для финального сражения, но теперь, конечно же, не мог на них рассчитывать. Из Мереана через усмийцев пришли вести о гибели Светлого Духа.
Ваогар занервничал. Новое лицо в театре войны не несло ему ничего хорошего. Отметив, что неведомый враг не атакует сам, а в основном уничтожает отряды карателей, император запретил заходить в любые деревни на пути империи.
К столице Анхора южане подошли в середине августа, где встретили объединенное войско Братства. Две огромные армии застыли друг напротив друга, и впервые император усомнился в том, что ему по зубам одолеть северную страну.
– Может просто попросить их отдать нам Агона и по домам разойтись? – спросил он себя вслух. Советники промолчали, но за его спиной красноречиво переглянулись. Идея спасения императора давно уже не воодушевляла войско южан. Единственным возможным окончанием войны могла быть только победа и присоединение новых земель к Империи. Все прочие варианты не окупят тех потерь, что понес Мереан.
Ваогар и сам это понимал.
– Шучу, – добавил он, и услышал нестройный смех позади. Группа поддержки, будь она проклята.
Битву император собирался начать на следующий день. Если, конечно, находящийся в более выгодном положении Анхор не решит атаковать первым, и при этом потеряет свои позиции.
– Ваше Величество, – вдруг залепетал кто-то позади Ваогара. Удивленный возглас раздался справа. Над боевыми порядками поднялся встревоженный гул.
– Наверху, Ваше Величество!
Император задрал голову к небу и обомлел. В синем небе висел гневный лик. Точно такой же, что появился во время сражения у Путаных мест.
– В рядах противника волнение, – доложил чародей разведки. В его задачу входило постоянное наблюдение за войсками Ордена. Простым зрением многого не увидишь.
– Кто-то из магов шутит? – предположил Ваогар.
– Не могу понять, – ответил волшебник.
Лик нахмурился и глубокий, нечеловеческий голос обрушился на воинов:
– Смертные, войны не будет.
Над армиями повисла напряженная тишина.
– Войны не будет. Ни здесь, ни по ту сторону границы.
– Небесный Горн, что за самозванец? – взъярился Ваогар. – Отследите шутника!
Лик поплыл, облака вновь шли своей дорогой, но два глаза еще долго висели над застывшими армиями.
– Это Красноглазый Бог, – выдохнул кто-то из советников.
Ваогар резко повернулся к говорившему, и тот испуганно сжался.
– Нет других богов, кроме Небесного Горна и Подземных Кузен! – рявкнул Император. Спорить с ним никто не стал. – Это проделки анхорских магов, неужели не ясно?
Мереан не ушел. Войска Ордена также не сдвинулись с места. Молчаливое противостояние продлилось до ночи, и Ваогар приказал трубить отбой. Солдатам после дневного перехода нужен отдых. Со стороны армии Братства послышался аналогичный сигнал. В течение ночи на протяжении линии фронта иногда случались привычные магические стычки, но на большее ни одна из сторон не пошла. И только утром, с первыми лучами солнца, полки Ордена и южан двинулись друг к другу.
Лик не появился, хотя Император ожидал, что анхорцы еще раз попытаются избежать боя таким способом.
Когда две лавины воинов разделяло не больше полумили, поле будущего сражения содрогнулось. В небо взметнулись две огненные стены, сжигая первые шеренги как солдат Братства, так и бойцов Империи.
– Войны не будет! – потряс воздух гневный глас. – Возвращайтесь откуда пришли! Я открыл путь через Путаные места!
Ваогар изумленно смотрел на застывших перед преградой воинов.
– Ваше Величество… – промолвил волшебник. – Ни одному чародею не под силу такое!
– Значит под силу нескольким. Убрать огонь!
Маг даже не поклонился. Седовласый колдун много повидал на своем веку, но увиденное его шокировало. Отдав приказ волшебникам на линии фронта, он поднял глаза к небу.
– Он вернулся…
На сей раз лик состоял не из облаков. И, как показалось чародею, истекал кровью.
– Не пытайтесь погасить огонь новой веры! Отступите!
Одно за другим от магов пришли донесения, что им не удается побороть заклинание неизвестного волшебника.
– Ваше Величество… – седовласый передал известие Ваогару.
– Не испытывайте мое терпение, – продолжал вещать голос с небес.
Полки Ордена медленно двинулись вдоль стены, пытаясь обойти непобедимую преграду. Где-то за бело-золотыми рядами полыхнуло. Император не знал, что отдавший приказ Белка в один миг превратился в пепел.
– Ваогар, уводи своих людей. Войны не будет! – прогремел лик.
– Ваше Величество! Мы обязаны отступить.
Император с ненавистью смотрел на небо. Он привык полагаться на интуицию, а та во весь голос требовала чтобы Ваогар послушался неведомого противника. Но неужели весь этот проклятый путь был зря?!
– На войне всегда есть потери! – порычал владыка Мереана.
– Анхор отступает! – доложил волшебник.
Ваогар резко мотнул головой, зло сплюнул на землю и вновь покосился на кровавый лик:
– Мы уходим.
Он не знал, что этой фразой спас себе жизнь.
Эйдор наблюдал за тем, как черная армия втягивается под своды леса. Дело сделано. Но правильный ли выбор он сделал? Нужны ли людям там, внизу, перемены? Ведь за пределами смерти ничего не появится, не будет никаких чертогов и вечного счастья. Да, он позаботится о том, чтобы новая вера стала настоящей. Он позаботится о том, чтобы услышать молитвы истинно верующих. Он сделает так, что поверят все! Уходящие с поля солдаты разнесут весть о Красноглазом Боге по всему миру.
Ему, Эйдору, хотелось бы верить в то, что все вокруг созданное не зародилось само по себе, что он не животное с инстинктами, что у него есть душа. Что, после того как истечет его время на земле – откроется дорога дальше. Но теперь он знал правду, и она больно ранила душу. Заслуживают ли миллионы людей той же судьбы? Заслуживают ли они истину при жизни?
