Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
Она хотела сказать, что он похож сейчас на этого кита, – и не успела. Все вдруг вылетело у нее из головы – смешные эти сравнения, воспоминания, мысли, все! Георгий поцеловал ее, медленно провел ладонями по ее плечам, по спине, прижал ее к своей груди, к животу, к коленям; до колен его, кажется, дотянулись чуть ли не только ее пятки. И все, что не относилось к этому поцелую, к этому полному с ним слиянию, мгновенно стало для нее несущественным. И несуществующим.
Теперь он был совсем другой, чем в тот, первый раз, когда зашелся стоном и судорогами от одного лишь к ней прикосновения. Он был другой – ласковый, так… долго ласковый, и руки у него были ласковые, даже удивительно, как они, такие большие, с такими слегка царапающимися ладонями, могли быть такими ласковыми. И все-таки он был такой же, как в первый раз, – с той же, на нее направленной, страстью, с той же самозабвенностью, с тем же горячим трепетом во всем теле и в стремительно бьющемся сердце.
Полина так хотела слышать все, что он шепчет ей, каждый раз только на секунду отрываясь от ее губ, ей так важно было все, что он успевал прошептать в эти прерывистые, легкие секунды! Хотела, но не слышала, потому что вся уже была им переполнена. Весь он был уже в ней, и поэтому она уже не могла отдельно чувствовать его голос, руки, губы, всю его, в ней вздымающуюся, плоть, насквозь пронизанную жизнью.
Это было так счастливо – эта из него бьющая в нее жизнь, и это снова было так почти больно, что она вскрикнула и сразу же прижалась к нему еще теснее, и сразу же почувствовала, что бедра его приподнимаются под нею – к ней приподнимаются, еще глубже в нее… То, что с ней при этом происходило, не могло быть названо словами – только этим ее вскриком, вспышками и темнотой в глазах, и сильным, как гул сплошного тока, биением у нее внутри.
Она ничего не понимала в эти секунды, и все-таки ей было так жаль, что они сейчас кончатся! Но, как будто почувствовав в ней это сожаление, Георгий вдруг перевернулся – мгновенно перевернулся, и правда как кит, – и, вся оставаясь им пронизана, Полина оказалась теперь под ним, словно под широким куполом.
Кажется, он называл ее по имени и еще что-то добавлял к ее имени, какие-то невозможные в своей нежности слова, и одновременно оказывался в ней все глубже, хотя глубже уж и невозможно было… Нежность, и сила, и нетерпение, и медленная ласка – все было в нем так естественно, так неразделимо!
– Ми… ленький мой… – Теперь все ее тело было – как оголенный провод. Или это его тело было таким? – Как же ты так… Как же с тобой…
Она не могла договорить ни слова, ни фразы, потому что всю ее колотило током – всеми токами его тела. Они уже были соединены – прочнее некуда, ей каждую секунду казалось, что прочнее некуда, и каждую секунду оказывалось, что они могут быть соединены еще больше, соединены совсем, что они могут быть совсем единым целым, как боль и сладость, как стон и поцелуй, как сердце и тело!
Когда они наконец замерли, не отпуская друг друга, Полина почувствовала, что коленки у нее дрожат, как будто от усталости или от наконец опавшего напряжения. Коленки с двух сторон прижимались к Георгиевым бедрам. Наверное, ему стало щекотно от этой дрожи, потому что он засмеялся.
Руки у нее тоже дрожали, и она никак не могла их развести – не могла отпустить его шею, а он поэтому не мог распрямиться и смеялся прямо ей в нос, щекотал ее своим смехом.
– Ну, Полиночка, отомри, – сказал он наконец. – Отпусти меня, дай я тебя сам обниму, а?
– Не могу! – Она тоже засмеялась и почувствовала, что он вздрагивает у нее внутри, между сведенных судорогой ног, от своего и от ее смеха вздрагивает. – Вот уж прижалась так прижалась, куда там рябине!
Наконец она все-таки сняла ноги с его спины, отпустила шею. Георгий лег рядом и сразу притянул ее к себе – так, что ее голова оказалась у него на груди.
– Отдохни, родная моя. – Он подышал ей в макушку.
– Теперь – не ерунда? – спросила Полина.
– Теперь, кажется, нет.
– Тебе кажется?
– Мне-то и сразу не казалось, а теперь мне кажется, что и тебе не кажется.
Лежа так, Полина не видела его лица, а видела прямо перед собою только темные, не рыжие почему-то, волосы у него на груди. Но, не видя, она чувствовала, что Георгий улыбается. Волосы на его груди защекотали ей нос, и она чихнула.
– Будь здорова, – сказал он. – Полин… – В его голосе мелькнуло смущение, и она сразу подняла голову, заглянула ему в глаза. Глаза тоже были чуть смущенные. – Полин, а есть ты не хочешь?
– Вообще-то не… Конечно, хочу, – спохватилась она, хотя меньше всего думала сейчас о еде. – А ты?
– А со мной, понимаешь, что-то ненормальное творится, – объяснил Георгий. – Ем, и ем, и ем, и все никак не наемся. Может, к врачу сходить?
– Раньше надо было к врачу ходить, – засмеялась она. – Когда ты варенья ложку и ту проглотить не мог. А теперь зачем же? Только есть совсем нечего, – вспомнила она. – Иза хотела днем что-то привезти, но ей же не до того стало, а я…
– Да я принесу, – сказал он. – Я по дороге магазин видел, вроде бы недалеко.
– Уже совсем темно… – сказала Полина.
– Но еще ведь не поздно. Просто здесь, по-моему, зима такая, что целый день темно.
– И метель… Слышишь, ветер как свищет? Может, вместе пойдем? – жалобно сказала Полина. – А вдруг ты заблудишься и меня больше не найдешь?
– Найду, найду, – улыбнулся он, надевая джинсы. – Как это я могу тебя не найти?
– А как ты меня вообще нашел? – наконец вспомнила Полина. – Я же… Я же тебе и не сказала ничего, – виновато добавила она. – Но я и сама не думала сюда лететь, честное слово! Это как-то сразу получилось…
– Мне твоя сестра сказала, – ответил Георгий и вдруг засмеялся.
– Ты что? – удивилась Полина.
– Так ты ведь еще и не знаешь! – сказал он. – Она же трех мальчишек родила, сестра твоя!
– Как?! – ахнула Полина. – Когда?! Она же только через две недели должна была! А откуда ты узнал? – совсем уж глупо спросила она. – Хотя ты как-то все откуда-то узнаешь… Ой, ну ничего себе!
Георгий одевался, Полина расспрашивала его про Еву и про трех мальчишек и одновременно выворачивала его свитер, пока он подкладывал в печку дрова.
– Столько всего за два дня произошло… – удивленно сказала она и от растерянности невпопад добавила: – Даже свитер у тебя новый. Медный такой…
– Тьфу ты, елки-палки! – воскликнул он и зачем-то поднял с пола свою сумку. – Ты мерзнешь, а я и забыл совсем!
– Я не мерзну, ты очень… – начала было Полина и тут же изумленно спросила: – А это что?
– А это мне показалось, что тебе оно должно понравиться, – ответил Георгий. – Или нет?
– Ужасно! – Полина даже зажмурилась.
– Совсем ужасно? – расстроился он. – А мне показалось, ничего…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 99
