— Эти гради правы. Или ты убиваешь, или убивают тебя. В этом и заключается суть сражения.
— Не все на поверхности земли согласились бы с вами, — сказал Джерин. — Как и все остальное, враждебность имеет разные степени.
— Нет!
Голоса невидимых сил гудели в его голове, пронзительно выражая свое несогласие. Вероятно, это происходило не только в его голове, поскольку, скорее ушами, чем сознанием, он услышал, как Ламиссио в испуге взвыл. Будучи и сам перепуган, он вряд ли мог винить за это служителя Байтона.
Но он старался не терять лица и сказал:
— Я говорю правду. Если бы сказанное мной было ложью, я бы убил Джероджа с Тармой, как только они оказались в моих руках, потому что их род враждебен моему роду.
Голоса снова разделились. Одни укоряли:
— Тебе следовало убить их!
А другие хвалили:
— Хорошо, что ты их оставил в живых.
После этой размолвки голоса принялись рычать друг на друга. Джерин не мог разобрать, о чем идет речь, но догадался, что они сварятся между собой. Это вселяло надежду. Получить помощь хотя бы от кого-то из спорщиков было все лучше, чем ничего.
Через какое-то время некоторые голоса смолкли, а другие сказали нестройным хором:
— Эти он и она, которые пришли с тобой, они какие-то непонятные. Не совсем нашего рода и не совсем вашего. Да, непонятные.
— Это доказывает, что наши рода, ваш и мой, не должны враждовать, — заявил Джерин.
Однако сам он ни в чем таком не был уверен. Когда он растил Джероджа с Тармой, все преимущества были на его стороне. Он взял их к себе в младенческом возрасте, они были умны для чудовищ, что позволило им гораздо лучше перенять человеческие повадки, чем это получилось бы у многих их сородичей, к тому же вокруг не было других чудищ, способных сбить их с толку и увести от людей.
— Почему мы должны присоединиться к тебе и к твоему богу некоторых наземных растений в борьбе против этих гради? — требовали ответа голоса.
Чтобы не дать себя захватить.
Вот что можно было сказать, но заготовленный ответ теперь казался Джерину не слишком уместным. Лис стоял и молчал (так долго, что это уже становилось опасным), силясь придумать какой-нибудь довод, который мог бы убедить эти свирепые силы выступить в союзе с ним. Он чувствовал, как они подступают к нему в темноте, готовые в любой миг задуть его жизненное пламя, как факел Ламиссио какое-то время назад.
И тут Вэн сказал:
— Почему? Я скажу вам почему, вы, кровожадные твари! Потому что гради и их боги примерно такие же отвратительные, как и вы. Это Лис и пытался сказать вам все это время, только вы его не услышали. Где еще и когда вам представится возможность так хорошо подраться?
После этих слов воцарилась полная тишина. Джерин не был уверен, следовало ли Вэну высказываться. Если силы, управляющие чудовищами, вступят в союз с гради и их богами, они с легкостью сумеют вырвать власть над северными землями у элабонцев, трокмуа и их богов. Раньше ему и в голову не могло прийти, что трокмуа встанут на сторону завоеваний цивилизации и будут за них сражаться, но сегодня у него были иные критерии для сравнения.
Наконец голоса вновь заговорили.
— Все верно. Враги, с которыми стоит сражаться, — дар, от которого не отказываются. Мы готовы заключить сделку, чтобы проверить, устоят ли они против наших зубов и когтей.
— Сделка, — выдохнул Дарен.
Джерин тоже был доволен, но не в полной мере. Да, они могли заключить сделку, но Байтон вовсе не обещал, что подземные силы выполнят свою часть договора. Если чудовища вновь заполонят северные земли, это обернется таким же бедствием, как нашествие гради.
Но нашествие гради уже началось — они уже подминали под себя северные территории. Чудовища же лишь могли это сделать. Так что Джерин сказал:
— Отлично. Вот условия сделки, которую я предлагаю: мы оставим открытым этот проход через охранные заклинания, пока я не вернусь в Лисью крепость и не вызову Бейверса еще раз. После этого вы вместе с ним сразитесь с богами гради и сделаете все возможное, чтобы их одолеть.
Он ожидал, что силы, покровительствующие чудовищам, потребуют права для своих подопечных беспрепятственно выбираться на поверхность земли в обмен на свою помощь. С открытым проходом их едва ли можно было от этого удержать. Лис, по крайней мере, не был на это способен, хотя Байтон, возможно, и не допустил бы такого. Однако, если силы, обитающие под его святилищем, поддерживали с ним хорошие отношения, можно было надеяться, что чудовища теперь окажутся не такими злобными, как во время своего первого выхода из пещер.
Но ни один из голосов, иногда выступавших единым фронтом, а иногда споривших между собой, ничего подобного не потребовал. Вместо этого общий хор прогремел:
— Мы согласны.
Джерин в недоумении вытаращил глаза, хотя в кромешной тьме это было совсем бесполезно. Может, Вэн, в конце концов, прав и все, чего хотят подземные силы, это хорошей драки. И все же, помня напутствие Байтона, он спросил:
— Как нам скрепить эту сделку, чтобы обе стороны были уверены, что она нерушима?
Это вызвало очередное молчание. Насколько Джерин мог судить, удивленное. Потом боги чудовищ ответили, снова хором:
— Существует лишь один способ скреплять сделки: кровью и костью.
— Постойте-ка! — воскликнул Джерин в тревоге.
Если он согласится на такой вариант, не оговорив его рамки, подземные силы могут схватить и разорвать его. Его или любого из его спутников.
Но он опоздал. Где-то рядом в тишине раздался резкий пронзительный вопль.
— Кровь и кость, — повторили силы. — Мы выполним свои обязательства. Сделка скреплена.
— Мой зуб! — проревел кто-то. Лис узнал голос Джероджа. — Они вырвали у меня зуб.
— Кровь и кость, — снова повторили подземные силы. — Это существо наше по крови, но ваше по духу, поскольку вы вырастили его и его сестру. Мы взяли у него то, что нужно. Но мы не только берем, но и даем.
Что-то было сунуто Джерину в руку, и его пальцы машинально это сжали. Неожиданно факел Ламиссио вновь загорелся. Лис посмотрел на дар. Это были два сустава волосатого когтистого пальца. Кровь пятнала ладонь. Он едва не отбросил оторванный палец с воплем отвращения, но, в конце концов, сунул его в поясной кошелек, как залог того, что подземные боги сдержат данное ему обещание.
Затем он подошел к Джероджу, который сжимал свою морду обеими лапами. Кровь сочилась меж его пальцев и капала на пол.
— Дай-ка мне посмотреть, — сказал ему Джерин и осторожно развел лапы Джероджа в стороны. — Ну же, открой рот.
Стеная, Джеродж повиновался. И вправду, лишь кровавая впадина указывала на то место, где недавно торчал его правый верхний клык.
