Майкл удивился, что трубку снял мужчина. Хотя сейчас в медицинских учреждениях можно встретить менеджеров обоего пола.
– Моя фамилия Теннент. Я доктор медицины, психиатр. Доктор Сундаралингам недавно направил ко мне пациента, и я бы хотел поговорить с ним об этом больном.
– К сожалению, доктора Сундаралингама сейчас нет на месте. Давайте я запишу ваш телефон – он вам перезвонит.
Майкл продиктовал номер и повесил трубку. Солнце больше не светило в окно, и он открыл жалюзи, чтобы впустить в душный кабинет хоть немного воздуха. Зазвонил телефон. Это была Лулу.
Он разговаривал с ней и одновременно проверял на компьютере почту. Новостей у Лулу не было, но ее порадовало, что Роубак серьезно отнесся в пленке с записью звонка на радио.
– Уже четыре дня прошло, – сказала она.
В ее голосе слышалась обреченность. «В самом числе „четыре“ уже присутствует какая-то безнадежность, – подумал он. – Словно бы исчезнуть на один, два или даже на три дня – это обычное дело. Но вот на четыре…»
Каждый год пропадают двести пятьдесят тысяч человек. Роубак намекнул на возможную связь между исчезновением Аманды и Тины Маккей. Редактор отсутствовала уже три недели, и, насколько понял Майкл, у полиции до сих пор не было никаких зацепок.
Теперь, после звонка на радио, у них появилась хоть какая-то ниточка, причем высока вероятность того, что вчера вечером Аманда еще была жива. Возвращаясь домой от Бимиша, они с Лулу обсуждали, кто и зачем мог смонтировать запись. Лулу не сомневалась: Аманда не имеет к этому никакого отношения. Она утверждала, что если бы Аманда вдруг захотела учинить скандал в прямом эфире и поставить Майкла в неловкое положение, то у нее хватило бы духу сделать это лично, не прибегая ни к каким ухищрениям.
Майкл согласился с Лулу. Но если звонила не сама Аманда, а кто-то другой от ее имени, то для этого наверняка имелись веские основания. Похищение? Выкуп? Она наверняка жива.
– И что теперь? – спросила Лулу. – Будем сидеть и ждать, что предпримет полиция?
«Ждать три недели, как в случае с Тиной Маккей? А потом узнать, что воз и ныне там?» – подумал Майкл, но вслух сказал:
– Нет, Лулу. Только на полицию полагаться не стоит. Мы станем и сами продолжать поиски, будем делать все, что в наших силах.
– А что еще мы можем сделать?
– Пока не знаю. Но я абсолютно точно не буду сидеть сложа руки. Я чувствую, что просто обязан продолжить поиски.
– Я тоже.
– Вот и прекрасно, давайте созвонимся вечером, а то я ведь вчера устроил себе на работе выходной, и теперь у меня куча дел.
Майкл повесил трубку и продолжил изучение электронной почты.
Одно письмо пришло с незнакомого ему адреса, к нему была прикреплена фотография. Файл назывался «Последний снимок АК». Текст послания оказался лаконичным: «Жаль, что тебя здесь нет».
От нервного напряжения Майкл никак не мог навести курсор на приложение, но наконец справился с мышкой.
Приложение открывалось мучительно долго. Потом он увидел фотографию. Темный фон, какие-то зеленоватые тона. В центре снимка съежившаяся Аманда, в грязной белой футболке и джинсах; с неприкрытым ужасом, широко раскрыв глаза, она смотрит в объектив.
Томас Ламарк занимался в гараже разборкой автомобиля Аманды Кэпстик, когда зазвонил мобильник Теренса Гоуэла. Несколько секунд спустя он услышал пиканье – сигнал о получении голосового сообщения.
Сняв замасленные хирургические перчатки, Томас набрал ПИН-код Теренса Гоуэла и прослушал сообщение.
Он сразу же узнал по-военному четкий голос Николаса Лаббингса, единоличного владельца Челтнемского центра бизнес-коммуникаций:
«Добрый день! Доктору Сундаралингаму только что звонил некий доктор Майкл Теннент. Он просил перезвонить ему по поводу пациента, которого доктор Сундаралингам к нему направил».
Лаббингс сообщил все это ровным и бесстрастным тоном, если его и интересовали дела клиентов, то он тщательно скрывал это.
Томас выругался. Сегодня на приеме у психиатра он совершил несколько ошибок. Необходимо извлечь из этого урок. Правда, он не сказал Тенненту ничего такого, что дало бы тому основания для подозрений, но следующую консультацию нужно будет спланировать более тщательно.
Томас отправился в дом, чтобы выпить воды, на ходу прикидывая, должен ли доктор Сундаралингам перезвонить Майклу Тенненту. Лучше не торопиться, а то вдруг психиатр заставит его совершить еще какую-нибудь ошибку. Он решил подумать над этим.
На кухонном столе лежала «Таймс», открытая на странице с объявлением:
«Панихида по Коре Эдвине Берстридж, горячо любимой дочерью Эллен и внучкой Британи, пройдет в пятницу, 1 августа, в 10:30 утра, в церкви Всех Святых в Пэтчеме, Восточный Суссекс. Затем состоится кремация, на которой будут присутствовать только члены семьи покойной. Просьба цветов не присылать. Пожертвования можно переводить в Актерский благотворительный фонд и Королевский театральный клуб».
В половине одиннадцатого утра? Прекрасно. Томас хотел пойти – его мать была бы рада узнать, что он видел, как Кору Берстридж засовывают в печь. После этого у него будет достаточно времени, чтобы успеть на операцию мастэктомии в Кингс-колледже.
Все складывалось лучше некуда.
«На следующей консультации, доктор Майкл Теннент, ты уже не будешь таким самоуверенным».
85
– Аманда в той же одежде, что была на ней в воскресенье, – сказал Майкл, показывая на экран своего ноутбука. – Белая футболка, джинсы.
Они сидели в маленьком, но безукоризненно аккуратном кабинете двух старших офицеров, сослуживцев Роубака – сержанта и инспектора. Роубак представил их, но Майкл не запомнил имен. Подошло время ланча, и он во второй уже раз за сегодня приехал в отделение полиции Хэмпстеда.
Детектив-констебль Роубак с помощью коллеги выяснил, что письмо с фотографией Аманды отправили из интернет-кафе близ лондонской Тоттенхам-Корт-роуд. Сотни людей пользовались там компьютерами и расплачивались за это наличными, а потому шансы получить описание человека, который послал Майклу письмо, были чрезвычайно малы. Однако Роубак решил ничем не пренебрегать.
Детектив-инспектор, безукоризненно вежливая высокая женщина лет сорока с аккуратно уложенными светлыми волосами, прищурилась, глядя на экран.
– Можно сделать чуть поярче?
Майкл увеличил яркость. Изображение было зернистое, словно бы снимали через сетку, а красные глаза Аманды придавали фотографии нечто демоническое. Господи боже, до чего же она испугана. Майкл с трудом заставлял себя смотреть на снимок, его мысли безумно метались. Он вспоминал фильмы ужасов вроде «Молчания ягнят» и «Коллекционера». Он думал о десятках красивых женских лиц, невинно смотревших с газетных страниц или телевизионных экранов. Жестокие заголовки, которые в прошлом казались ему такими абстрактными, теперь обрели жуткую реальность. «Найдена расчлененной…»; «Искалеченный труп в лесу…»; «Жертва сексуального насилия…»; «Обнаружены следы спермы…»
