Уильям быстро оглядел комнату и с разочарованием обнаружил, что Селии здесь нет. Он тут же хотел выйти из зала, как вдруг здоровенный француз окликнул его. Если Уильям не ошибался, его звали Жак – гигант с изуродованным шрамами лицом, который не отходил от Клер ни на шаг, когда та отправлялась в дорогу. Мужчина продирался сквозь толпу, распихивая в стороны всех без разбора, кто оказывался у него на пути.
– Норингэм! – перекрикивал Жак шум и гам. – Зайдите наверх! Мадемуазель Клер хочет с вами поговорить!
– О нет, – запротестовал Уильям. – Я тут кое-кого ищу.
– Об этом она и хочет с вами поговорить.
– Селия здесь? – прямо спросил Уильям.
Француз кивнул.
Уильям взволнованно последовал вслед за ним по лестнице.
Жак постучал в дверь, которая вела на второй этаж. Раздался голос Клер, приглашающий войти. Уильям ожидал увидеть Селию в комнате у хозяйки борделя, но его надежды в тот же миг рухнули. Ее там не было, Клер сидела одна. Француженка была одета во все белое. Откровенный наряд и рассыпавшиеся водопадом курчавые рыжие волосы придавали ей вид обольстительной наяды. Внешность Клер заметно контрастировала с интерьером. Комната была обставлена довольно скромно: узкая кровать, изящный туалетный столик и кресло, в котором сидела Клер с книгой на коленях.
– Я уже спрашивала себя, когда же ты придешь, mon ami[12].
– Где Селия?
– Ах, сначала присядь! – Клер указала на стульчик возле туалетного столика.
– Я лучше постою.
– Почему так невежливо? – Француженка взглянула на Уильяма, капризно надув губы. – Неужели я такая плохая хозяйка?
– Я хотел бы увидеться с Селией.
– А я хотела бы сначала с тобой поговорить.
Клер кивнула Жаку, который, словно скала, возвышался в дверном проеме:
– Возьми его головной убор и камзол и закрой дверь.
Уильям неохотно передал французу берет и куртку и с неприятным чувством присел на табурет. Клер кокетливо улыбнулась ему:
– Тебя давно здесь не было, Гийом.
Она назвала его на французский манер, и от этого Уильям покраснел. Он был не в состоянии говорить с Клер на деловые темы, а для дружеского разговора он не достаточно хорошо ее знал. Лишь трижды за все это время он посещал спрятанную за алыми бархатными занавесками с золотыми кистями обитель жриц любви, расположенную в конце коридора. В нее можно было попасть по темной задней лестнице. После этих визитов Уильяма всякий раз переполнял стыд, и проходило много месяцев, прежде чем жажда теплого женского тела не одолевала его и он снова не отправлялся в «Шез-Клер».
– Могу я предложить тебе чего-нибудь выпить?
– Нет, спасибо. Я действительно хотел бы просто повидаться с Селией. Где она?
– Рядом, в красной комнате.
Уильям вскочил, опрокинув при этом стульчик. Мужчина уже взялся за ручку двери, когда Клер его остановила:
– Не бойся. У нее никого нет. Она была совершенно убита горем, когда пришла сюда. За кого ты меня принимаешь?
– Этого я не знаю, – сдержанно произнес Уильям.
Он снова нерешительно сел на стульчик. Клер приветливо улыбнулась.
– Наверное, Селия уже давно спит. Дорога из Саммер-хилл в Бриджтаун отняла у нее последние силы. Думаю, она с самого рассвета на ногах и смертельно устала после всей этой работы, к которой ее принуждают день ото дня.
– Это она так сказала? Что я принуждаю ее к работе?
Клер звонко рассмеялась:
– Ах, Гийом, это всего лишь шутка. Каждый на острове знает, что тебе никого не нужно принуждать работать на себя. Ведь все, кто тебе подчиняется, и так из кожи вон лезут.
Ее лицо стало серьезным.
– И все же Селия трудится не разгибая спины. Не говори, что это не так.
– Я уже давно прошу ее, чтобы она так много не работала, – стал оправдываться Уильям. – У нас в Саммер-хилл достаточно людей. Я на самом деле не знаю, почему Селия столько всего делает по доброй воле, ведь эту работу могли бы выполнить и другие.
– Может, она так поступает потому, что ты сам тоже много работаешь? Селия тебя обожествляет. Ты знаешь об этом?
– Чепуха, – упрямо ответил Уильям.
– Как скажешь, – небрежно бросила Клер.
Слегка прикрыв веки, она добавила:
– Селия удивительная женщина. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видела. Ее нужно ценить на вес золота. Это не преувеличение. Мужчины будут лежать у ее ног, осыпать ее драгоценностями и заваливать золотом. Она могла бы носить самые элегантные платья, сшитые по последней французской моде. А если бы ей стало скучно на Барбадосе, она смогла бы уехать куда угодно. В Лондон, Париж, Венецию… Весь мир распахнут перед ней.
Уильям слушал эти слова с нарастающим ужасом.
– Выкинь это из головы! Селия вернется со мной в Саммер-хилл!
– Но, может, она этого не желает? Может, она страдает оттого, что ей приходится ходить в грязном дырявом платье и вставать с петухами? Может, она хотела бы хоть раз в жизни надеть шелковый туалет и кружевное нижнее белье?
Клер поиграла жемчужным ожерельем, которое висело на ее безупречной шее.
– Может, она хочет когда-нибудь получить в подарок настоящее украшение?
Француженка указала на раскрытую книгу, лежащую у нее на коленях:
– Или почитать. Уильям, эту девушку научили читать?
Она уже не называла его Гийомом, и ее тон вдруг перестал быть игривым. Черты лица Клер стали жестче.
– Сказать тебе, почему Селия здесь? Я уже давно ей это предлагала. Это было, когда я увидела ее в первый раз… Погоди-ка, примерно три года назад. Я встретила Селию на рынке. Она тащила на себе покупки, медленно ступая за твоей матерью, босая, в ужасном сером платье, в поношенном тюрбане на голове. И все же она была самым красивым созданием, которое я когда-либо видела. Я спросила твою мать, могу ли я выкупить Селию. Она очень грубо мне отказала.
Клер слегка улыбнулась.
– Потом я дождалась момента, когда Селия стала торговаться с продавцом за рулон материи, и отвела ее в сторону. Я сказала ей: «Девочка, если ты когда-нибудь станешь свободной и не будешь знать, куда идти, приходи ко мне. И я клянусь, что у меня тебе будет хорошо».
Клер покачала головой:
– Конечно, она и слышать ничего не хотела. Мы не смогли нормально поговорить, потому что в тот миг вернулась твоя мать.
– Я знаю об этом случае, – отстраненно произнес Уильям. – Иначе я не стал бы искать Селию в этом доме.
Клер не обратила внимания на его упрек.
