Оставалось доделать остальные дела.
Я посмотрела на собственное тело, которое так и лежало на алтаре: а где же, интересно, Козетта? Тут я поняла, почему ее нет: у моего тела из груди торчала рукоять кинжала Ханны, и овальная янтарная слеза дракона поблескивала в пламени свечей. Получается, Дарий не дал Джозефу завершить ритуал, и Козетта попалась в собственные сети…
— Дженни! — послышался у меня за спиной взволнованный голос. — Это ты?
Я нервно стиснула призрачный нож и обернулась. В дверь ворвалась Грейс — пиджак в розовую клетку наброшен поверх голубого медицинского халата, черные кудряшки с одного боку примяты и все в паутине, пол-лица в полосах серой пыли на темной коже, как будто она решила расписать себе физиономию боевой раскраской, но бросила на середине. В одной руке она держала открытое яйцо Фаберже, другой тащила за собой заплаканного парнишку из цветочной лавки, на одном плече болтался рюкзак. У меня ноги подкосились от облегчения. Они оба живы!
За Грейс шествовал Бобби — этакий воин тьмы в гиперготичном одеянии мистера Марта, волосы аккуратно стянуты в фирменный хвостик. На руках у него было тело Бабочки.
— Эй, Шэрон! — позвал он. — Ты собираешься сюда возвращаться или мне таскать тебя до конца света?
Грейс выпустила руку парнишки и ринулась ко мне — ко мне призраку, — и крепко-накрепко обняла меня.
— Хвала Богине, Дженни, ты цела! Я так волновалась!
Змеи вскинулись, но тут же улеглись обратно, и Грейс их, кажется, не заметила. Кроме того, я, похоже, казалась ей вполне живой и теплой, а значит, приближалась полночь, когда мертвые могут разговаривать с живыми, и не только разговаривать, если захотят.
Я также крепко обняла ее в ответ, прижав призрачный нож к бедру от греха подальше. Было так приятно вдыхать уютный цветочный аромат ее туалетной воды с легчайшей ноткой антисептика.
— Спасибо, Грейс, что пришла мне на выручку, — неловко проговорила я. — Я-то цела, а ты как?
Грейс слегка передернулась, хмыкнула и истерически хохотнула.
— Этот душеспаситель, как его, Нил, бросился на меня, когда я осматривала того парнишку. Я сама дура, надо было попросить кого-нибудь прикрыть меня. — Она снова то ли хохотнула, то ли икнула и поправила рюкзак. — Вообще-то, я не очень приспособлена для спасательных экспедиций. Хотя даже чары по дороге купила. — Она отстранилась и не без опасения посмотрела на Бобби. — Но Бобби с ним разобрался.
Бобби уложил тело Бабочки на чистый участок пола и теперь смотрел на Розу, распростертую на каменном столе.
— Как это — разобрался? — Формулировка мне не понравилась.
— Нет-нет, он его не кусал. — Грейс заморгала, зрачки у нее были такие широкие, что тонкая коричневая полоска радужки почти не была видна. — Ударил об стенку, и все.
Снова раздался икающий смешок, и только тут я сообразила, что Грейс неплохо бы самой принять успокоительного и полежать… Ведь для того, чтобы лечить вампирских жертв, даже сильно пострадавших, в чистых, ярко освещенных палатах и операционных клиники вроде «Надежды», нужны совсем другие душевные качества, чем для того, чтобы отправляться под землю в компании парочки вампиров и девушки, которая то мертвая, то нет.
— Он погиб, перелом седьмого шейного, я проверяла, — добавила Грейс и опять заморгала.
Туда ему и дорога — сам нарвался. Но Грейс не обязательно было об этом знать. Я обняла ее еще раз и зашептала:
— Ну, ну, все хорошо, ты все сделала как надо и даже лучше, и парнишку тоже ты спасла. — Я посмотрела на упомянутого парнишку — он стоял и трясся, склонившись над…
Тут меня так и подбросило от ужасной мысли.
Чтобы забрать яйцо Фаберже и освободить парнишку, Грейс нарушила магический круг.
А значит, когда объявится демон, его не будут сдерживать никакие чары. А если его не будут сдерживать даже условные границы кладбища, значит, он сможет рыскать где угодно! И забирать кого угодно — не только мертвых!
Надо срочно всех эвакуировать.
— Грейс, надо срочно уносить ноги! — закричала я, выпуская ее. — Уводи всех! Беги! Быстро!!!
Земля под ногами содрогнулась. Грейс застыла, вытаращив глаза от потрясения и испуга.
Я грубо встряхнула ее, визжа:
— Уходите, все уходите, скорее!
Земля снова содрогнулась, на сей раз с потолка посыпалась пыль и кирпичная крошка, в туннеле раздались приглушенные отзвуки взрывов, как будто далекий салют из сотни пушек.
— Это еще что за фигня?! — завизжала Бабочка.
— Фейерверки! — крикнул Бобби, с опаской глядя на сводчатый потолок. — Это тролли устроили Хеллоуин на Лондонском мосту!
— Бегите! — отчаянно заорала я. — Полночь!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
Полночь.
Хеллоуин.
Канун Дня Всех Святых.
Раз в год наступает время, когда завеса, разделяющая живых и мертвых, поднимается…
…и демоны затевают свои веселые забавы.
Данный конкретный демон облачился по случаю праздника в темно-синюю пиджачную пару и голубую пикейную рубашку, расстегнутую на горле, с запонками в виде сапфировых сердечек размером в добрых полдюйма. Из нагрудного кармашка торчал краешек носового платка в тон рубашке. Прямо-таки само обаяние, настоящий светский лев на отдыхе, но, когда демон оглядел комнату, взгляд лазоревых глаз стал холоднее и тверже сапфиров на запястье. В общем, демон вырядился Графом, бывшим заправилой всех лондонских вампиров, Графом, которого я убила и который стал главным героем моего наркотического бреда после взрыва в пекарне.
Я изо всех сил старалась разглядеть в этом иронию судьбы, но получалось лишь дрожать от позорного страха.
— Женевьева, дорогая, мне так приятно видеть вас вновь. — Демон одарил меня очаровательной улыбкой Графа. Столетия тренировок — ни намека на клыки. — Ах, как все это интересно, необычайно интересно!
Я бы, пожалуй, подобрала другое слово. Все, кроме Бабочки и меня, застыли на месте; Бабочка переминалась с ноги на ногу рядом с Дарием, она была перепугана, но на выбеленном лице сохранялось мятежное выражение. Я нахмурилась: паника отступила, оставив по себе вопрос. Как правило, демоны не слишком разговорчивы и предпочитают светской беседе фастфуд. Этот демон был на свободе, его не сдерживал ни магический круг, ни ограда освященного кладбища. Почему он не сожрал нас в один присест, и дело с концом?
Может быть, это действительно Граф, просто он еще не освоился с нравами и обычаями демонов?!
— Вы что, превратились после смерти в демона? — спросила я на удивление спокойным голосом.
— О нет, дорогая, это всего лишь видимость: я натолкнулся на эту душу, когда она скиталась по Преисподней, никому не нужная, и мне понравился образ. — Демон поправил платочек. — Мне представлялось, он и вам понравится, ведь вы были в некотором смысле знакомы. — Он еле заметно покривился. — Хотя, на мой вкус, эта личность после столь долгого пребывания в мире смертных несколько огрубела — мне никак не избавиться от неодолимой тяги произносить длинные речи на определенные темы, скажем, о правах вампиров. Досадно, не правда ли?
