Она закрепила зубья «якоря» за край иллюминатора и легко выскользнула наружу.
В этом и заключался фокус. Иллюминатор был недостаточно велик, чтобы в него протиснулся взрослый человек. Но миниатюрная девушка, обладающая хорошей спортивной подготовкой, проделала это без особого труда.
Она повисла над бездной, глядя вниз, на бегущую вдоль борта волну. Путь не длинный, всего два с половиной метра, но полетишь вниз — мало не покажется. До берега, во всяком случае, ей не доплыть.
Женя начала спуск. Осторожно, медленно, не позволяя себе ошибаться. Это только в кино все проходит молниеносно и гладко, а тут — нет.
В каюте Пепел придерживал «якорь». Он предлагал Вячеславу Аркадьевичу вытащить ключ из кармана Козельцева и войти в номер обычным порядком. Но Женя не согласилась. Их могли увидеть, Козельцев мог обнаружить пропажу ключа, да мало ли что могло случиться. А тут два с половиной метра вниз и — добро пожаловать. На юге еще жарко, наверняка Козельцев откроет иллюминатор. А если нет, у них запланирован запасной вариант. Но он не понадобился.
Оказавшись на уровне палубы «С», Женя без проблем пролезла в иллюминатор. Она не стала снимать жилет, просто освободила карабин. Привязав к нему конец лески, дернула два раза.
Наверху Пепел перевел дух. Честно говоря, он очень боялся услышать за бортом крик «внучки». Но… слава богу, все обошлось.
Пепел вытянул трос, оставив лишь самый кончик за бортом. Затем закрыл иллюминатор, прижав конец троса стальной рамой.
В каюте Козельцева Женя высунулась из иллюминатора и приклеила конец лески к борту лейкопластырем. Достаточно было потянуть за леску, и трос вновь оказался бы за окном.
Как и предполагала девушка, Владимир Андреевич был человеком рациональным. Вещей с собой взял немного и не стал распаковывать чемодан. Какой смысл раскладываться, если сегодня вечером снова придется все собирать? Независимо от исхода. Он ведь летит из Стамбула самолетом. Как, впрочем, и большинство присутствующих на борту коллекционеров.
Полулюкс отличался от люкса лишь отсутствием третьей комнаты. В каюте имелись два шкафа — широкий одежный и узкий, у двери, для верхней одежды и обуви. В нем-то и спряталась Женя.
* * *
Паша не ждал неприятностей. Поэтому, когда в его кабинет вошли двое молодых людей в штатском, он только нахмурился:
— Вы ко мне, товарищи? А почему без стука?
Признаться, он уже понял почему.
— Павел Вениаминович, пойдемте с нами, — сказал Гриша Панкратов. — Вот повестка.
— Погодите минутку. — Паша недоуменно посмотрел на оперативников. — А вам известно, что сотрудник прокуратуры может быть арестован только по ордеру Генеральной прокуратуры?
— Нам известно, — согласился Панкратов. — Но вы пока не арестовываетесь, а вызываетесь на допрос в качестве свидетеля по делу Козельцева Владимира Андреевича.
— А вот дальнейшие процессуальные действия будут вытекать из результатов нашей с вами беседы. Пойдете вы как соучастник или только краем зацепитесь. — Володя Паничев был суров и непреклонен, как и положено сотруднику органов.
Вместо Володи порывался поехать Антон Лемехов, но Катя не позволила. С синяками на физиономии тот смотрелся довольно странно.
— Но… Я сейчас занят, — ответил с достоинством Паша. — У меня куча дел.
— Вам известно, что отпущенный вами Смолянов совершил вчера тройное убийство? — спросил Панкратов. — Нет? А о показаниях двух свидетелей, утверждающих, что в момент убийства продюсера именно Смольный находился с ним в одном кабинете, известно? Тоже нет? Так вот, в связи с особой сложностью расследуемых деяний Смолянова, а также в связи с особой ценностью свидетельских показаний у нас имеется указание непосредственного начальства доставить вас для снятия показаний.
Паша понял, что это финиш. Он добежал до конца пути. Впереди замаячил пьедестал в виде лагерных нар и охранный забор, изящно инкрустированный колючей проволокой и сторожевыми вышками. Подставил его Владимир Андреевич. И главное, все ведь придется тянуть ему одному. Свидетелей-то нет, что Смольный отпущен по просьбе Козельцева. А показания против показаний не сыграют. Особенно если кое-кто из высокостоящих покровителей Владимира Андреевича нажмет на нужные рычаги.
— Он хотел меня убить. — Паша поднялся. — Вчера ко мне приходил человек и заявил, что Козельцев сделал на меня «заказ».
— Там разберемся, — привычно откликнулся Гриша Панкратов. — Пойдемте.
Это «разберемся» яснее ясного нарисовало Паше ближайшее будущее. Обрадованные его появлением «болельщики» в серой форме бережно подхватят Пашу, падающего от усталости и страха, и так же бережно понесут к «пьедесталу», на котором крупно выведено: «10 лет».
— Пойдемте. — Паша снял с вешалки плащ.
Через два часа в кабинете Екатерины Михайловны Светлой Паша начнет давать показания и порасскажет про Владимира Андреевича Козельцева столько всяких интересных разностей, что стоящий у дверей Антон Лемехов будет со счастливой улыбкой на разбитом лице потирать от удовольствия руки.
* * *
Вытянув трос, Пепел присел на стул и вытер со лба пот. Давненько он так не волновался. Пожалуй, с тех самых пор, как последний раз сидел в кабинете опера. Из сообщений Черепахи Пепел узнал, что Козельцев зашел в банк и выставил депозит, затем спустился на палубу «С». Ну и наконец прошел в свою каюту.
Минут через сорок телефон вновь ожил:
— Савинков на палубе. Направляется к банку.
Пепел поднялся. Именно этого сообщения он и ждал.
Заперев каюту, старик поднялся на прогулочную палубу. Он не любил гулять. Но ему было необходимо находиться здесь, чтобы наблюдать за расположенным палубой ниже банковским залом. Стеклянный потолок позволял. Появившийся через минуту на верхней палубе Черепаха продефилировал мимо, сказав негромко:
— Хромой горбун.
— Он уже завтракал?
— Нет. И, похоже, не собирается.
Черепаха оказался прав. Петя Савинков экономил деньги и не намерен был завтракать в баснословно дорогом ресторане, когда можно было прекрасно поесть в каюте предусмотрительно прихваченными с собой бутербродами с чайной колбаской, яйцом вкрутую и йогуртом. Петя вообще не покидал бы каюты во избежание соблазнов, но депозит, хотел он того или нет, выставить было надо.
Пепел подождал, пока Петя заполнит бланки и направится к выходу. Следом за ним шагал внушительного вида охранник. Несмотря на преклонный возраст, Пепла нельзя было обвинить в недостатке бодрости. Он довольно шустро достиг лестницы и неторопливо начал спускаться, минуя палубу за палубой, следом за Савинковым, пока наконец не достиг палубы «Р». Самой нижней. К немалому удивлению Пепла, выяснилось, что Петя разместился в каюте третьего класса, самой дешевой из-за близости машинных отделений.
— Вот жлоб! — Пепел изумленно покачал головой.
