Кроме того, француз утверждал, что, насторожившись, он узнал еще одно лицо, известное ему по многочисленным фотографиям – Еву Гитлер, в девичестве Браун. Поняв, кто перед ним, он стал рассматривать сидящих за столом более пристально, и заявил, что «там был один человек… обладавший многими чертами Гитлера». Этот мужчина, хотя и выглядел стройнее, в целом был того же возраста и телосложения, что и Гитлер, был начисто выбрит (таким Гитлера описывали почти все видевшие его в Аргентине) и носил очень короткую стрижку. Казалось, он был одинаково хорошо расположен ко всем за столом.
Позднее тем же вечером француза представили той самой юной девушке, которую он уже видел. Она назвалась Абавой, иммигранткой из Германии, недавно получившей чилийское гражданство. Женщине, в которой он опознал Еву Браун, она приходилась «племянницей»; почти все, сидевшие за столом, прибыли из города Винья-дель-Мар в центральном Чили, что недалеко от Вилья-Алемана (в переводе с испанского – «немецкий городок») – маленького поселка переселенцев, основанного в 1896 году. Француз не поверил ей; у него сложилось совершенно другое впечатление: «и девочка, и предполагаемые Гитлер и Ева Браун на самом деле жили в Кассино» (на самом деле, туда они лишь приезжали на отдых). Его интерес к жизни городка, прикрытый планами издать свои путевые заметки, в которые должно войти описание этого очаровательного и не тронутого коммерцией местечка, вызвал у девушки немедленную реакцию: она заявила, что Кассино не будет «подходящим предметом» для книги, так как его жители не любят туристов. Последовавшие за этим трения с администрацией гостиницы подтвердили ее мнение, а спустя час после общения с представителями городской торговой палаты всю группу внезапно попросили освободить номера, поскольку «гостиница была переполнена».
На следующий день, когда француз уже собрал вещи и ожидал, пока за ним прибудет машина, он увидел, как «тетя» девушки и еще два человека вышли из отеля и направились к морю. Разглядев женщину, на которой была короткая пляжная юбка, при свете дня, француз был более чем уверен, что перед ним Ева Браун.[568]
Глава 20
Долина Адольфа Гитлера
В 1943 году адмирал Карл Дёниц заявил:[569]«Подводный флот Германии может гордиться тем, что участвовал в создании рая на земле, непреступной крепости для фюрера в одном из уголков земного шара». В следующем году Дёниц объявил курсантам-выпускникам военно-морского училища в Киле:[570]«Германскому флоту по-прежнему отводится важная роль в будущем. Германский флот знает тайные места, куда можно будет доставить фюрера в случае необходимости. Там он сможет в полном спокойствии подготовиться к принятию крайних мер».
Из всех подобных мест немногие годятся на эту роль больше, чем Патагония. Этот регион[571]занимает территорию площадью более одного миллиона квадратных километров – в полтора раза больше площади штата Техас. Здесь можно найти самые разные ландшафты – от скудных и доступных всем ветрам прибрежных степей в районе залива Сан-Матиас до предгорий Анд, и от пышных северных пастбищ до ледников на юге. Филип Гамбургер безусловно заблуждался, когда в 1948 году для еженедельника New Yorker пренебрежительно описал Патагонию так: «…Бесплодная, ветреная, дождливая и мрачная страна камней, песка и терний, черной лавы и вулканического пепла. Лишь западные ее районы орошаются и пригодны для сельского хозяйства». Однако он не ошибался, когда продолжил свое описание так: «Повсюду разбросаны уединенные овцеводческие ранчо, многими из которых владеют поселенцы немецкого происхождения. Для экс-фюрера… Патагония, вероятно, была бы привлекательным местом уединения».
Далее Гамбургер писал:
Как рассказывают в Патагонии, вскоре после того, как немецкие подводные лодки доставили сюда своих таинственных пассажиров, путешественники в этих обширных землях стали слышать истории об огромном поместье на самом краю мира, окруженном изгородью под электрическим током. За этой оградой днями напролет лают злые псы. Разумеется, за этой оградой скрывается и Гитлер. Он никогда не покидает поместья. Он не в состоянии этого сделать. Наркотики, горечь поражения и нервные заболевания превратили его в разбитого и безумного человека. Он выглядит семидесятилетним стариком. Ева Браун остается с ним, потому что ей больше некуда идти.
В своих описаниях Гамбургер основывался на многочисленных историях, которые он слышал во время своего посещения Аргентины, «странной страны, которая столь сильно отличается от всего остального мира и так далека от него, что кажется почти что другой планетой».[572]
Некоторые подробности о жизни нацистов в Патагонии, а также об их убежище, описанные Гамбургером, в 1995 году польской прессе предоставил некий человек, называвший себя «герр Шмидт».[573]Он говорил, что его отец работал в «Главном управлении имперской безопасности на улице принца Альбрехта в Берлине… в гестапо». По словам Шмидта, его отец был высокопоставленным чиновником СС и во время войны много ездил по Европе; где и какие преступления совершал его отец, Шмидт не знал. В 1945 году Шмидту было 12 лет и он жил в Мюнхене со своей матерью и младшей сестрой. С войны его отец не вернулся. Позднее, в 1948 году, до его матери дошли невероятные известия: ее муж не погиб, а живет в Аргентине и хочет, чтобы его семья приехала к нему. Несколько недель спустя они отправились в Италию, а оттуда отплыли в Аргентину на испанском корабле. По прибытии в Буэнос-Айрес их встретил Фердинанд Эйффлер, высокопоставленный член аргентинской нацистской партии и близкий товарищ Людвига Фройде. Семью разместили в безопасном месте – в доме на окраине района Висенте-Лопес, где прибывшим выдали новые документы, удостоверяющие личность. Еще неделю спустя отец Шмидта пришел к ним в дом, и после счастливого воссоединения Эйффлер посадил всю семью в свою машину и они отправились в двухдневное путешествие.
