Несколько мужчин из петроградской интеллигенции, в числе которых был писатель Максим Горький, провожали своего друга и коллегу Герберта Уэллса в Лондон. На причале было людно, суетились журналисты. Проводы снимал унылого вида фотокорреспондент городской газеты.
На грузовом причале небольшой группкой стояли одетые в серые робы грузчики и что-то шумно обсуждали. Скоро перебранка перешла в потасовку, та — в драку. Мимо них быстрым шагом прошел неприметный мужчина в телогрейке и с потертым солдатским вещмешком за спиной. Он направился к сухогрузу с испанским названием Cabo de los Estados.
«Испания — это хорошо. Там тепло, и это далеко», — размышлял Поплавков, так и не принявший окончательного решения за бессонную ночь на Васильевском острове. Отдавать последний луч и свиток с информацией Корпусу или обождать? Пока попридержим! Выждем время. Теперь ни оставшиеся в живых после бомбежки, ни братья-инквизиторы, ни враги не узнают, где он. Только он один. Надо думать, не день и не месяц. Слишком велика ответственность, лежащая на одном человеке!
Аким понимал, что спокойно жить и обладать лучом в России ему не позволят. Он решил уплыть куда подальше. Незаметно скрыться. Там видно будет.
— Hola amigo! Son Ustedes de España? Me gustaría llegar a ser su huésped? — спросил он офицера, стоявшего у трапа, переброшенного с корабля на причал.
— No, somos de Argentina, eso queda muy lejos, — ответил тот.
— Muy bien! Me convendría irme a vivir a cualquier país hispanohablante.
— Nosotros siempre damos la bienvenida a los huéspedes que tienen algo para comer у compartir… — офицер подчеркнуто внимательно разглядывал видавшую виды поношенную телогрейку Поплавкова.
— No se preocúpen por esto, — заверил инквизитор.[3]
Из рук в руки перешел увесистый мешочек, стянутый ремешком у горловины. В нем глухо звякнули золотые червонцы. Офицер развязал тесемки и, заглянув внутрь, удивленно присвистнул. Через десять минут Аким был представлен капитану Cabo de los Estados и радушно принят в команду аргентинского сухогруза. Почему бы не принять хорошего человека в экипаж? Такие нынче на вес золота.
Оба парохода друг за другом вышли на рейд и покинули Россию почти одновременно.
Инквизитор стоял на шаткой палубе, вглядываясь в серую хмарь. Впереди Аргентина, но до нее еще много миль. В вышине тонко свистел ветер, донося крики чаек. Говорят, что чайки — это души утонувших моряков. Не понять, что они кричат в вышине. Инквизитор улыбнулся. В этой улыбке не было злорадства, — только радость человека, уверившегося, что все сделал правильно.
