Сердце сжалось в очередном болезненном спазме. Я с шипением втянул воздух сквозь зубы, пристально посмотрел на девушку. В какой-то момент с невероятной силой потянуло навстречу. Захотелось обнять. Почувствовать теплоту и гладкость кожи. Зарыться лицом в мягкие волосы и просто вдыхать аромат ее тела.
Солнечные лучи скользили по нежным щекам, волосы золотились. В каждой черточке милого лица сквозила чистота и целомудрие. Я опустил взор ниже, заметил: в ложбинке между ключицами поблескивал серебристый кулон.
Облако удушающих эмоций развеялось как дым на ветру. В груди похолодало, разум очнулся от грез. Я кривовато ухмыльнулся, пожал плечами.
— Извини, дорогая. У меня нет привычки искать жилетку, чтобы поплакаться.
— Но… — попыталась возразить Соня.
— Я вообще не знаю, зачем ты за мной следишь, — отрезал я. Нагловато хохотнул, подмигнул. — Приставили? Да-да, понимаю, работа такая.
— Саша! — воскликнула с великой мукой ведьма.
— Ага, — фыркнул я. — Ты еще и умная. Надо же, имя запомнила. Не теряется в голове среди сотен бывших поклонников?.. А может ты и меня решила записать в жертвы? Поистратилась во время полетов и беготни. Силу надо восстанавливать, поддерживать…
Слова сами собой умерли на губах. В мозгу мелькнуло усталое: «Зачем?» Я опустил голову. Несколько минут всматривался в землю под ногами, глушил и убивал раздражение. Медленно обогнул ведьму и побрел к просвету впереди. Некоторое время чувствовал горячий взгляд на затылке. Затем послышались легкие шаги.
— Постой! — послышался за спиной тихий голос.
— Иди куда шла, дорогуша, — буркнул я.
Свет ослепил. Я ступил на поляну, пошел к дальнему краю. Но споткнулся на середине поляны, остановился. Недоверчиво поморгал, скривился. Соня вновь стояла предо мной. Облитая золотом, прекрасная и чистая. Темные волосы развевал ветер. На заднем фоне зелень листвы. Тишина. Лесное спокойствие.
Девушка молчала. В зеленых глазах застыло странное выражение. Знакомое и болезненное. Светлая грусть, яркий огонек того, что испытывал сам.
— Что… — прохрипел я пораженный. Совладал с голосом, сказал холодно и раздельно: — Что. Тебе. Нужно.
— Я не следила, — сказала ведьма, легким движением откинула прядку со лба. — И никто не приставлял. Но я искала тебя, чтобы спросить…
— Уже не важно, — с усилием выговорил я. Крепко зажмурился, чтобы не видеть ее, не зреть солнечный свет и великолепие природы. Слишком больно для глаз, души. — Уходи. Оставь в покое. Мне просто надо побыть одному.
— Саша! — воскликнула Соня.
Послышалось дыхание, легкое движение — подошла чуть ближе. Ноздри уловили чудесный запах. Пряный и терпкий, слегка сладковатый. Голова закружилась, сердце застучало как отбойный молоток.
— Да? — произнес я ломающимся, как у подростка голосом.
— Ты ведь не колебался, когда волшебник держал меня за горло?
— Нет, — ответил я.
— Почему?
— Есть причины.
Мир уменьшился, исчез. Я остался в своей внутренней вселенной. Заслоны и стены в разуме дали трещины. И как бы я ни упирался, буря эмоций кружила в огненных потоках. Сжигала и убивала. Воскрешала, уничтожала вновь. Я не выдержал, мотнул головой и распахнул глаза.
Свежий ветер ерошил волосы, пытался забраться за пазуху. Я с усилием заставил себя поднять голову. И тут же утонул в зеленых омутах глаз. Не видел ничего, кроме прелестного лица, арок бровей. В груди потеплело. Нечто прекрасное и светлое проснулось в душе.
Соня оказалась очень близко. Легкие горячие ладошки на плечах, жгли сквозь ткань рубашки. Терпкий запах пьянил, кружил голову. Полные губы буквально в сантиметре от моих. Мягкие волосы мазнули по щеке.
В последней отчаянной попытке я сделал осторожный шаг назад. Но нежные ручки удержали, остановили. И я подчинился.
— Пусти, — прерывисто шепнул я.
— Нет, — так же тихо ответила она.
Кровь вскипела. Забурлила, вымела мысли из глупого мозга. Дыхание Сони обожгло щеку и шею. Мир утонул в ярчайшей вспышке, расплавился и потерял очертания. Небо покачнулось, накрыло нас надежным куполом. Я ощутил тепло и мягкость на губах, ответил. Теплый ветер закружил. Остановил время, оградил от реальности…
…Небо темнело. Солнце тонуло за деревьями, на горизонте разгоралось алое зарево. Лес засыпал, чтобы проснуться завтра в новом мире и под новым светилом. Травинки щекотали и царапали спину, ноги. Последние красноватые отблески алели на груди. Маленький паучок взбирался по животу. Иногда останавливался, настороженно топтался. Я посадил на палец, перенес на землю. Откинул голову на траву и смотрел вверх. Теплое дыхание согревало плечо и ключицу, волосы щекотали кожу. Горячее худенькое тело прижималось к моему. Я чувствовал, как вздымается ее грудь. Слышал торопливый стук сердца.
В душе поселилось странное умиротворение. Тоска и боль никуда не делись. Но поблекли, утратили значимость. Во всем свете осталась важно лишь одно — обнаженная девушка, что лежала рядом со мной.
Губы припухли, онемели. Я с усилием приоткрыл, шепнул:
— Пользовалась магией?
— Совсем немного, — ответила Соня, обняла покрепче. — Не больше, чем обычная женщина.
— Зачем? — спросил я.
— Я не могла больше сдерживаться, — сказала ведьма. Ласково погладила мою грудь. — В тот момент, когда увидела тебя, пропала. Но жить рядом в облике кошки… Когда ты так близко, но между тем далеко, невыносимо.
— И потому решила уйти, — с печалью произнес я.
Девушка пошевелилась. Приподнялась на локте и заглянула в глаза. Сдвинула бровки на переносице, подумала немного.
— Да, решила, — серьезно сказала Соня. — Ты же знаешь о моем проклятии. Я не хотела делать тебе больно. И если даже… это был бы не ты, а лишь моя магия. Мне не хотелось лжи. И последние дни… Я допустила ошибку, когда бросилась тебя искать.
— Но, — медленно произнес я. — Как же так. Я не чувствую себя безумным.
Ведьма печально улыбнулась. Тронула пальцем серебряный кулон.
— Эта вещь блокирует магию Очарования.
— Тогда в чем проблема? — удивился я.
— Действие амулета заканчивается завтра, — вздохнула Соня. — Другого нет. Мне подарила глава ковена. На изготовление такого же уйдут годы. И ты понимаешь…
— Нам вновь придется расстаться, — тускло продолжил я.
— Да, — подтвердила ведьма. — Прости.
Уронила голову на мою грудь, крепко обняла и прижалась. Я обхватил обеими руками. Держал, перебирал пальцами мягкие волосы и слушал быстрый стук ее сердца. В груди вновь родилась тоска, гложущая боль. Горло перекрыл твердый комок, а глаза позорно защипало.
«Скотина ты, Саня, — подумал я с горечью. — Скотина и эгоист. Прошедшие дни вел себя как последний подонок. Держался за свою боль. Пытался ненавидеть, придумывал поводы. И этим бил хуже тяжелого цепа. А она продолжала хранить тебя. Да, приняла игру. Но иного пути не существовало… Дурак. Просто озлобленный на весь мир дурак!..»
