ПРОЛОГ
Солнце садится медленно, не спеша. Багровый диск завис над самым горизонтом и потихоньку оседает за край земли, словно тонущий корабль в морские пучины. Последние красноватые лучи озаряют мир, делают все немного волшебным и таинственным. Колышется высокая трава под дуновением легкого ветерка, едва-едва шевелятся листья на деревьях. Облака забрались повыше в небо, уже дышащее звездной прохладой. Медленно плывут, словно стадо кучерявых барашков, расцвеченные всеми оттенками багрового, желтого и синего. Тени постепенно густеют, вытягиваются, поначалу робко, а потом все смелей выползают из-под деревьев. Заливисто поют соловьи, стрекочут сверчки. Из деревни слышится ленивая перебранка дворовых псов. Спокойствие летней ночи уже вступило в силу, разлилось озером парного молока.
Из лесу вышли четверо детей, двое постарше и двое помладше. В руках — корзины, полные грибов и диких лесных груш. Тропинка, что начиналась где-то в лесу, лентой разворачивается перед ребятами и ведет к вечернему гаму родной деревни.
Позади детей медленно бредет полная старуха с кривоватой клюкой в руках. Выцветшие глаза внимательно следят за детьми. Она то и дело покрикивает на них, пресекая баловство. Но это не мешает им веселиться от всей души.
— Аш, а смотри, какой я гриб нашел большой! — похвастался Витар, младший из братьев, худенький и порывисто-быстрый мальчик лет пяти.
Аш, самый старший из четверых, внимательно посмотрел на гриб и презрительно сощурился.
— Так это мухомор, Вит! — расхохотался он. — Такие только орочьи шаманы едят, когда духов вызывают и виденья всякие. А для остальных гриб ядовитый.
— Вот еще! — обиделся Витар, — Врешь ты все, Аш, завидуешь просто. Вот у бабушки спросим, она знает. Ба, а ба, правда, это не мухомор, правда ведь?!
Малыш подбежал к бабушке и протянул ей гриб. Она внимательно осмотрела, пожевала губами. На морщинистом лице появилась улыбка.
— Мухомор, Вит, но ты не огорчайся… еще моя мама, деревенская ведунья, говорила, что все грибы можно есть. Главное — знать, как приготовить.
— Вот видишь! — просиял Витар и показал Ашу язык.
— И все равно — мухомор, — заупрямился тот.
— Ба, а ты приготовишь мне мухомор, так чтоб отравиться нельзя! — пристал к бабушке Витар.
— Конечно! — улыбнулась та, но, когда внук отвернулся, чтобы еще раз торжествующе показать Ашу язык, украдкой отбросила гриб в сторону.
— Да чего вы спорите?! — засмеялся Тох, третий из братьев, полный и величественно спокойный. — Все равно вам не сравниться со мной. У меня вон сколько грибов, больше, чем у вас всех!
— Ну и что! — тут же переключился Аш. — Мелкие все, маслята.
— Зато много, — возразил Тох немного неуверенно.
— Зато мелкие, — злорадно поддразнил Витар.
— Зато вкусные, — не сдавался Тох.
— Белые и лисички вкуснее, — фыркнул Аш.
— Ну и что?! — обиделся Тох.
— Ну и то! — издевательски захохотал Аш.
— Тьфу на вас! — Тох топнул ногой и огорченно скривился.
Он отвернулся, задрал нос кверху и постарался не замечать насмешки братьев.
— Да хватит вам уже, — встрял Эскер, — что он вам сделал плохого?
— Ой-ой, защитник нашелся, — засмеялся Аш. — Лучше покажи, что ты там насобирал.
Эскер равнодушно сунул ему под нос свою корзину. Аш заглянул и невольно вздохнул от зависти. Все грибы крупные, красивые, а самое главное — их много. Но врожденная вредность не позволила Ашу выказать восхищение.
— Ну как? — улыбнулся Эскер.
— Так себе, — пожал плечами старший, — у меня и лучше, и больше.
— Ну и что? — нахмурился Эскер. — Что ни есть, все наше.
И отвернулся, переключив внимание на деревню.
Стемнело еще больше, на небе теперь отчетливо блестели звезды. От дневной жары не осталось и следа. Эскер с удовольствием вдохнул воздух, напоенный ароматами трав, улыбнулся сам себе. В голове промелькнули картины истории, которую он только что выдумал. Он любил фантазировать, полностью погружаться в свой собственный удивительный и неповторимый мир. В ярком воображении волшебное причудливо смешивалось с реальным, орки становились добрыми и смешными, а эльфы — прекрасными и загадочными… Рядом идут братья и болтают. Эскеру хорошо и спокойно. Что еще нужно маленькому мальчику? Прекрасный мир, полный неведомого, веселые братья рядом. Все это есть.
Они вошли в деревню, когда окончательно стемнело. Старая Ваха, бабушка малышей, сдала их своей дочери Мааре, матери Эскера и Витара. А сама втихую собрала небольшой узелок со съестным и пошла на другой край деревни. Здесь, в старой ветхой избушке, жила ведунья.
— Ваха? — скрипнул голос ведьмы из пыльной тьмы единственной комнатушки.
— Да, — коротко ответила старуха, с трудом пробираясь сквозь завалы мусора, которым оказалось забито жилище деревенской ведуньи.
— Что тебе надо? — спросила ведьма.
— Хочу, чтобы ты разузнала о судьбе внуков.
— Беспокоишься? — хрипло захохотала ведунья. — Видать, есть о чем.
Чиркнул кремень, брызнули яркие искры. Лучина вспыхнула почти сразу, осветила сморщенное лицо деревенской ведьмы, крючковатый нос и жесткую паклю грязных неопределенного цвета волос.
— Есть, — пробормотала Ваха. — Ты же знаешь, я дочь Домны. И хотя ее Дар мне не передался, кое-что я все же чувствую… Так вот, чудится мне в судьбе внуков что-то нехорошее.
— Так и быть, — кивнула ведунья и криво ухмыльнулась беззубым ртом. — Погадаем.
Ваха нахмурилась. Эта затея теперь показалась ей несусветной глупостью. Идти к выжившей из ума ведьме, старше ее самой раза в два… Не дурость ли? Но беспокойство затмило страх, и она упрямо качнула головой.
— Гадай, ведунья! — решительно сказала она.
— Дары принесла? — хмыкнула ведьма. Ваха молча положила на стол узелок.
— Прекрасно! — скривилась старая карга. — Что ж, начнем.
Ведунья достала откуда-то из-за пазухи мешочек с птичьими костями, долго шептала непонятные заклинания, потом высыпала кости на грязный стол.
— Знаешь, — задумчиво сказала ведьма, — а ведь ты права. У них будет трудная жизнь. Я вижу их горе и радости, вижу силу и гордость. И смерть вижу.
— Когда?! — жадно спросила Ваха.
— В молодости, — проронила ведьма, а затем неожиданно спросила: — Ты знаешь, что все твои внуки владеют Даром?
— Да, — кивнула Ваха, — я чувствую.
— Дар погубит их, — проскрипела ведунья. — Он довлеет над их судьбой.
