— Только не говори мне, что ты предпочитаешь не находиться вместе со своими богатыми тетей и дядей в их огромном особняке, а жить с мамочкой и папочкой в нашем маленьком домике, - или что тебе не нравится этот задирающий нос Хоубаткер.
— Ох, мама, ты все переворачиваешь с ног на голову. Мне нравится жить и здесь, и там.
Рэйчел никак не могла убедить мать в том, что ее чувства к тете Мэри и дяде Олли не означают, что она стала меньше любить родителей. Дядя Олли был самым славным мужчиной, которого она знала, и в его присутствии девочка чувствовала себя особенной, в то время как тетя Мэри понимала и ценила ее любовь к земле, чего нельзя было ожидать от матери. Что же касается особняка на Хьюстон-авеню... Стоило Рэйчел увидеть его, как ей показалось, что она вернулась туда, где уже бывала раньше, вернулась в место, которое ждало ее и скучало по ней. Розы и жимолость, пруд с рыбками и беседка, сам дом с элегантной широкой лестницей и роскошными комнатами, изысканно обставленными... Все это казалось ей таким же знакомым и родным, как и дом ее родителей в Кермите, и ее комната рядом со спальней шестилетнего брата. И еще Рэйчел не покидало чувство, что она была связана с Хоубаткером всю жизнь, хотя и не знала, как и почему. Выложенные красным кирпичом улицы Хоубаткера, его навеянная дыханием Юга архитектура, смешение белых и черных жителей настолько разительно отличались от родного города Рэйчел, как вода отличается от песка. Когда она упомянула об этом странном феномене в разговоре с отцом, тот сказал:
— Ты пришла домой, Рэйчел.
«Я ничего не могу с собой поделать, — думала она, спускаясь по лестнице. — Это и мой дом тоже, а тетя Мэри и дядя Олли - мои дедушка и бабушка, которых я никогда не знала. Здесь мое место».
Дядя Олли предложил ей руку.
—Я смотрю на Рэйчел и вижу тебя, крошка Мэри, когда тебе было четырнадцать.
— Вот только я никогда не была такой эффектной, — негромко ответила тетя Мэри.
— Это потому, что ты никогда не обращала на себя внимания, — возразил дядя Олли.
Вечеринку устроили на лужайке огромного родового поместья мистера Перси, Уорик-холла. Торжество получилось шумным и многолюдным. На него пригласили всех, кто знал и любил Матта: молодых и пожилых, богатых и бедных, белых и черных. Когда они прибыли на торжество, их провели через гигантский шатер, разбитый прямо на лужайке, которую охлаждали огромные вентиляторы, к Перси Уорику и Амосу Хайнсу, стоявшим рядом с молодым человеком в белом смокинге. Значит, вот он какой, Матт Уорик, с любопытством подумала Рэйчел, готовясь к тому, что ее ждет разочарование. До ее появления внук мистера Перси был единственным ребенком в жизни тети Мэри и дяди Олли. Поэтому вполне понятно, что они смотрели на него сквозь розовые очки.
Но оказалось, что они ничуть не преувеличивали. Ростом и телосложением Матт не уступал знаменитому деду. Юноша вел себя столь же свободно и раскованно, часто и весело улыбаясь, но все-таки в их внешности были разительные отличия, и Рэйчел подумала, от кого Матту достались ясные голубые глаза и непокорные светло-каштановые волосы. Во всяком случае, не от деда. Когда Матт взял ее за руку, ее пронзила молния и внутри нее что-то доселе незнакомое дрогнуло и раскрылось к жизни, подобно тому как цветок хлопка распускается под лучами утреннего солнца.
Сначала она обняла Амоса, которого сочла похожим на Авраама Линкольна, своего любимого президента, а потом и мистера Перси, глядевшего на нее со странным выражением в глазах. Дядя Олли прочистил горло и развернул ее лицом к Матту, явно стараясь увести от зачарованного взгляда его деда.
— Матт, мой мальчик, это внучатая племянница Мэри, Рэйчел Толивер. Она всегда приезжает к нам на те две недели, что ты проводишь у своей бабушки в Атланте, так что ваши поезда шли в противоположных направлениях.
По какой-то причине замечание это вызвало всеобщую неловкость. Дядя Олли сразу же покраснел и, несмотря на то что все ее внимание было приковано к Матту, Рэйчел заметила взгляд, которым обменялись тетя Мэри и мистер Перси, и даже то, что их лица побледнели. И тогда Матт улыбнулся и взял ее за руку.
— Что ж, значит, через несколько лет мне придется побеспокоиться о том, чтобы сесть на поезд, идущий в нужном направлении.
Он оказался слишком приятным собеседником, она не смогла справиться с очарованием его ослепительной улыбки и блеском мужского одобрения в его голубых глазах. Рэйчел отняла руку и опустила взор, прячась в раковину своей четырнадцатилетней взрослости, чересчур застенчивая, чтобы тревожиться о том, что он может счесть ее неуклюжей и юной, явно не готовой к подчеркивающему достоинства фигуры платью и высоким каблукам.
— Дед не преувеличивал, когда сказал, что ты - точная копия своей двоюродной бабушки, — продолжал Матт с таким видом, словно ничего не заметил. — Ты сумеешь справиться со своей красотой?
— Ты же справляешься с тем, что красив так же, как твой дед? — парировала она.
Ее слова прозвучали самоуверенно, но ведь она всего лишь хотела сделать Матту комплимент. К ее облегчению, окружающие рассмеялись, а Матт явно был поражен. Он бережно потрогал пальцем ямочку у нее на подбородке, и Рэйчел почувствовала себя так, словно принц коснулся ее плеча мечом, посвящая в рыцари.
— Один-ноль в твою пользу, — сказал он, — но, на мой взгляд, перед тобой стоит задача более трудная, чем передо мной. Очень рад наконец-то познакомиться с тобой, Рэйчел Толивер. Отдыхай и веселись.
Они вновь обменялись несколькими словами за столом, на котором стояла чаша с пуншем.
— Когда ты едешь домой? — поинтересовался Матт.
Она растерянно уставилась на него. Домой? Но ведь она и так дома.
— Боюсь, уже завтра.
— Почему «боюсь»?
— Потому что... мне не хочется уезжать.
— Тебя не тянет домой?
— Тянет. Я скучаю по своей семье, но... когда меня здесь нет, я скучаю по тете Мэри и дяде Олли.
Матт одарил ее добродушной улыбкой и протянул чашку с пуншем.
— Не вижу никакой проблемы. Считай, что тебе повезло, раз есть два места, которые ты можешь назвать своим домом.
Надо будет запомнить его слова, чтобы передать их матери, решила Рэйчел, поражаясь его зрелой мудрости.
Когда они возвращались на Хьюстон-авеню, тетя Мэри мимоходом поинтересовалась:
— И что ты думаешь о Матте Уорике?
Рэйчел ответила мгновенно:
— Он потрясающий. Просто потрясающий.
Тетя Мэри недовольно поджала губы и промолчала.
Глава 52В августе следующего года Рэйчел, как и было обещано, отправилась вместе с родителями и Джимми в Колорадо, где они провели каникулы в Скалистых горах на гостевом ранчо. Окружающая природа была столь фантастически красива, что попытки описать ее в почтовых открытках окончились неудачей. Однако Рэйчел, глядя на снежные шапки гор и чувствуя на щеках дыхание ледяного ветра с холодных озер, думала о хлопке и вспоминала, как выступает на коже пот под жаркими лучами солнца. Ей уже исполнилось пятнадцать лет.
